Книга Двор Ледяных Сердец, страница 57 – Элис Нокс

– Не касайся стволов. Вообще. Даже если споткнёшься – падай, но не хватайся за кору. Деревья почувствуют прикосновение и проснутся.

– Хорошо.

– Дыши поверхностно. Воздух здесь ядовитый. Если надышишься – начнёшь видеть вещи. Галлюцинации.

Он посмотрел мне в глаза.

– И главное. – Голос стал жёстче. – Если дерево кого-то схватит… если схватит меня…

– Лис…

– НЕТ. – Он схватил меня за плечи. – Слушай. Если дерево схватит меня – ты бежишь. Сразу. Прямо. Не оглядываешься. Не пытаешься помочь.

– Я не могу…

– МОЖЕШЬ. – Его пальцы впились в куртку. – Потому что если останешься – мы оба умрём. Если побежишь – хотя бы ты спасёшься.

Его янтарные глаза не отрывались от моих.

– Обещай.

Я смотрела на него – на это острое лицо, на рыжие волосы, на заострённые уши.

Он спас меня. Идёт со мной добровольно. Рискует жизнью.

И просит бросить его умирать.

– Я… – Голос застрял в горле. – Я не знаю, смогу ли…

– Сможешь. – Твёрдо. – Потому что должна.

Молчание.

– Я попытаюсь, – прошептала я наконец. – Если будет совсем безнадёжно – побегу.

Лис хмурился, явно недовольный ответом. Но времени на споры не было.

– Ладно. – Он отпустил мои плечи. – Тогда пошли.

И мы вошли в Мёртвый Лог.

***

Холод ударил сразу.

Не просто прохлада – леденящий, пронизывающий холод, который забирался под куртку, под кожу, в самые кости.

Дыхание превратилось в густой пар, который висел в неподвижном воздухе белыми облаками.

Свет исчез почти полностью. Ветви над головой переплетались так плотно, что образовывали сплошной потолок. Только тонкие полоски серого пробивались сквозь щели, едва освещая путь.

Земля под ногами была мягкой, губчатой. Она проваливалась при каждом шаге, хлюпала, словно пропитанная чем-то влажным.

Лис двигался осторожно – каждый шаг обдуманный, выверенный. Он изучал землю перед собой, выбирал путь между корнями, которые торчали из почвы, как чёрные змеи.

Я следовала точно за ним. Шаг в шаг. Дыхание в дыхание.

Но даже такое осторожное движение казалось оглушительным в этой мёртвой тишине.

Хлюп-хлюп моих ботинок по влажной земле.

Шорох куртки при каждом движении.

Моё собственное дыхание – частое, поверхностное, полное страха.

Всё это эхом отражалосьот стволов, усиливалось, превращалось в какофонию звуков в мире абсолютной тишины.

А деревья…

Боже мой, деревья.

Они были мёртвыми, но живыми одновременно.

Стволы – чёрные, скрученные, покрытые наростами, которые при ближайшем рассмотрении оказывались лицами. Человеческими. Фейри. Звериными. Десятки лиц на каждом стволе, застывших в вечном крике агонии.

Глазницы – пустые, но следящие. Я чувствовала их взгляды на себе, холодные, голодные.

Рты – открытые в немом вопле, обнажающие корни вместо зубов.

И время от времени кто-то из них… моргал.

Веки – кора и гниль – медленно опускались, поднимались. В глазницах мелькало что-то влажное, живое.

Я прикусила губу до крови, чтобы не закричать.

Ветви над головой шевелились, хотя ветра не было. Они тянулись вниз, словно пытались коснуться наших голов.

Один раз кончик ветки зацепил мой капюшон – дёрнул, словно пытаясь сорвать.

Я резко наклонилась, освобождаясь, и ветка с шорохом отпрянула назад.

Лис обернулся, посмотрел предупреждающе. Я кивнула, показывая, что понимаю.

Осторожнее. Намного осторожнее.

Мы шли дальше.

Запах усиливался с каждым шагом. Гниль, разложение, что-то химическое и едкое. От него кружилась голова, подступала тошнота.