Книга Лисичка для Стального Волка, страница 17 – Надежда Черпинская

Пусть и минуло уже два года, а скорбь всё ещё не отпустила душу. И слёзы привычно катились по щекам, а я никак не могла их остановить и продолжить свою историю.

Ильд тут же подсел ближе, приобнял за плечи. Но в этот раз мне и в голову не пришло вырываться, фыркать, огрызаться. В его дружеских объятиях я не усмотрела ничего похотливого, лишь сочувствие и желание облегчить мою боль.

Так мог бы обнимать старший брат, если бы у меня был старший брат. Но у меня его не было.

У меня, вообще, больше никого не осталось.

И это внезапное участие чужих людей так меня растрогало, что я начала всхлипывать его громче. Вир поднялся и принёс мне воды, прохладной, родниковой, от которой наконец-то стало легче.

Я успокоилась и смогла продолжить.

– Убили отца не случайно, как бывает в пылу драки. Мне сказали, что перед смертью его долго мучили.

– Что-то выпытать хотели? – Рыжий сразу уловил то, что я и говорить-то не собиралась.

Ох, до чего же он прозорливый – надо с ним поосторожнее, за каждым словом следить!

Я пожала плечами, стиснула плащ на груди и отвела глаза.

– Должно быть, надеялись ещё деньгами или золотом поживиться. Мало им было того, что сразу у него отобрали.

Рыжий кивнул, принимая мои объяснения.

А мне вдруг стало так стыдно и неловко. С детства ненавидела лукавить и лгать. А теперь вот приходилось.

Ведь я прекрасно знала, что надеялись заполучить от отца те мерзавцы, которые с ним расправились. Как знала и то, что он ничего им не сказал, иначе за мной бы уже пришли.

И пусть сейчас мне было совестно врать этим добрым людям – они ко мне со всей душой, а я будто камень за пазухой припрятала – но я знала, что поступаю верно. Ведь не зря же отец тогда перед отъездом меня просил никому никогда ничего не рассказывать про то, что он в наследство мне оставил. Нет, уж лучше промолчу,чем моя откровенность бедой обернётся. Лучше солгу, чем подвергну опасности и себя, и их.

– Нашли того, кто это сделал? – спросил Вир.

И его голос, прозвучавший в тишине, так удивил меня – ведь все расспросы до этого вёл Ильд, что я, забыв муки совести, снова подняла взгляд.

– Нет, разумеется, – зло хмыкнула я. – Где и кого искать? Ветра в поле? Мало ли разбойников да лиходеев по лесам прячется. Никто ничего не видел. Никто ничего не знал. Первые дни всё наше селение гудело, народ бушевал, возмущался. А как предали мы отца огню и тризну справили... Всё – успокоились и забыли.

– Да уж! – досадливо скривился Ильд. – Ну а этот… женихтвой… откуда взялся?

– Улах… – я невольно брезгливо поморщилась, – мерзавец каких мало…

– Это мы уже поняли, – ухмыльнулся Рыжий. – С чего он вдруг взял, что у него на тебя права есть?

– Это мачеха моя постаралась, – вздохнула я. – После смерти батюшки она своё истинное лицо показала. До той поры мы жили с ней мирно, а тут к каждому слову, к каждому моему шагу цепляться начала. Она привыкла на широкую ногу жить, деньги не считать. Однако сбережения отца быстро таяли, а новые с небес на нас не сыпались. Мачеха всё ждала, что я по стопам отца пойду, что теперь во мне Дар его проснётся. Но, – я снова опустила глаза, – ничего такого не произошло. Конечно, батюшка меня ремеслу своему учил, кое-что и я умею. Небольшие, простенькие заказы брала – всё какой-то заработок. Но творить из золота так, как отец умел, я оказалась не способна. Меня, вообще, к целительству больше тянет. Вот это дело мне легко даётся.