Книга Дикая Омега, страница 112 – Ленор Роузвуд

Айви дёргается, но не рассыпается, как обычная омега под криком. Даже если злость не на неё. Но мне реально придётся подпилить углы, если она собирается стать частью моей жизни.

Да кого я обманываю? Я выпотрошил бы любого, кто попытался бы её забрать. И повесил бы его кишки, как предупреждение для следующего придурка.

Ручка всё равно поворачивается — кто-то явно мечтает получить нож в затылок. В комнату входит Чума, мягко, как кошка. Я скалюсь на него, слова проклятия готовы сорваться с языка.

— Нахрена стучать, если ты всё равно вваливаешься, птичий мозг? — огрызаюсь, мышцы вибрируют от желания вскочить и перегрызть ему глотку.

В обычный день я бы выбрал нож.

Сегодня — зубы.

Чума поднимает руки в успокаивающем жесте, но я знаю — его это не задевает ни на грамм, даже если под этой маской я не вижу выражения его лица. Он любит её, чертов красавчик, больше всех остальных. Или потому что он слишком красивый — вот и прячет морду.

— Остальные решили, что Айви нельзя оставлять с тобой наедине, — произносит он спокойно. — И я согласился.

Ярость сворачивается в моём животе, как ядовитая гадюка. Из груди срывается низкий, звериный рык. Как они смеют сомневаться в моём контроле? В том, что я могу удержать собственные инстинкты? Да, я чудовище.

Но не долбаныйзверь.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, куда он может засунуть своё беспокойство, но мягкий голос Айви разрезает воздух.

— Всё в порядке, — шепчет она, наклоняя голову и глядя на меня исподлобья сквозь густые ресницы. — Я хочу, чтобы он остался.

Я замолкаю, глядя на неё. Челюсть сжимается до хруста — две противоположные силы внутри меня дерутся за первенство. Вышвырнуть Чуму за дверь и заняться ею так, как я хочу… или позволить ей это небольшое право выбора. Каплю власти в жизни, где у неё её почти нет.

— Ладно, — выплёвываю я наконец, слово вырывается скорее как рычание. Я вновь разворачиваюсь к Чуме. — Но ты сидишь в углу и смотришь. Не трогаешь.

Чума чуть склоняет голову.

— Как скажешь.

Он занимает кресло у окна, перекидывает свои чертовы длинные ноги, как будто ему плевать. Как будто он не чувствует, как под моей кожей шевелится насилие, рвётся наружу.

Я заставляю себя снова смотреть только на Айви. Она поднимает на меня взгляд, нижняя губа укушена — и по моим венам катится горячая волна.

Медленно, намеренно, я наклоняю голову к её шее. К каскаду её тёплого дыхания. Она вздрагивает, откидывает голову, открывая мне доступ. Я облизываю её бешено бьющийся пульс, наслаждаясь тем, как по её телу проходят дрожи.

— Какая же ты хорошая девочка, — мурлычу, зубами едва касаясь нежной кожи. — Такая сладенькая для меня, а?

Она всхлипывает, этот отчаянный, тянущий звук швыряет кровь к моему члену. Моя ладонь скользит под простыню, пальцы идут вверх по шёлку её бедра.

— Посмотрим, такая же ты сладкая внизу, — рычу, уже скользя вниз к её раздвинутым ногам.

Айви резко втягивает воздух, когда я зарываюсь носом в мягкие завитки между её бёдер. Запах — густой, тягучий, мутящий разум. Первый скользящий взмах моего языка по её мокрым складочкам — и её бёдра подбрасывает ко мне.

Она — грех в чистом виде. Вся горячая, сладкая, мокрая. Я рычу ей в киску, вибрация заставляет её изгибаться ещё сильнее, пока я жадно поедаю её, пью её, как умирающий от жажды.