Книга Ведьма, к ректору! Сборник, страница 6 – Алисия Чарская, Ася Невеличка

— С чего начинать? – шепчу я, не сводя взгляда с ошалевшего моим ответом ректора.

— Кровь подскажет, — шепчет в спину сестра и отходит к стене.

Теперь в центре только я и распятый на алтаре, несогласный и сопротивляющийся ректор. И мы оба голые.

Зачарование с Матвея Павловича спало, и он теперь не хотел быть послушным, а я не представляла, как буду лишать себя девственности с его помощью, если он сильно против. Попробовать договориться? Или приставить нож к горлу, чтобы лежал спокойно и не рыпался?

Я нервно сглотнула, переводя взгляд на огромный, торчащий член. Ой мамочки, вот не думала, что у ректора такой большой писун! Да я вообще о члене ректора не думала. А теперь инициироваться с ним буду …

Не спросила, запомнит ли Матвей Павлович события этой ночи. Оглянулась, но все сестры стояли по кругу у стен, с натянутыми наглухо капюшонами. Главная сестра чуть ближе с раскрытой книгой с заклинаниями тоже не смотрела на меня, на нас, а ждала начала ритуала, чтобы закрепить его словами-силы.

Только три сестры-наблюдательницы смотрели на меня, но стояли они у входа, слишком далеко, чтобы уточнить у них, что там с памятью.

Хотя… Как только я стану ведьмой, уж как-нибудь сама порешаю вопрос, если у ректора возникнут нежелательные воспоминания.

Так что начнем.

Подняла нож, заметив краем глаза, как дернулся ректор. Интересно, с жертвой разговаривать хоть можно?

— Не бойтесь, я вас не убью, — прошептала я, тут же оглядываясь и проверяя реакцию.

Сестры оставались все такими же спокойными и отрешенными. Ну ладно, значит, разговаривать я с ним могу.

— Кастрируешь, Ванеева?

Я нервно хохотнула, перекладываякинжал к его голове, хотя сначала неосторожно положила ближе к бедрам.

— Нет, Матвей Павлович, что вы!

— Я тебе не доверяю, Ванеева. Что всё это значит? Где я?

— Ой, да не переживайте, Матвей Павлович. Сейчас мы с вами переспим немного, и вас отпустят домой. Хотя вы же не любите сидеть дома? А? Вам больше нравится по этажам общаг рыскать…

От легкой паники и ответственности перед инициацией, меня немного понесло. Я вообще очень болтливая становлюсь, когда волнуюсь. Это очень выручает на уроках и экзаменах – плету по теме и около темы, создавая впечатление, что знаю если не всё, то очень много! Но вот в вопросе с чего приступить при дефлорации, я оказалась совершенно не подкована. Нас с детства учили оберегать девственность до восемнадцатой Велесовой ночи, а не лишаться её.

Ректор тоже был в панике, иначе из всего моего словесного поноса вычленил бы главное, что останется жив. Но он переспросил другое:

— Немного переспим? – язвительно усмехнулся он. – А можно переспать много, Ванеева? Долго к этому готовилась? Почемуя?

— Вы тут случайно, я вообще Прохорова хотела …

— Ну конечно! – перебил меня Матвей Павлович, отворачиваясь с презрительной миной на лице.

— А нечего было меня останавливать! Я тогда к Денису шла, зелье ему несла …

— Зелье?! ЗЕЛЬЕ?! Ты в своем уме, Ванеева? Тебе тоже психушка нужна, как и этим чокнутым?

— Тссс! Не обзывайте сестер, а то они обидятся, год потом чесаться будете из-за своих неосторожных слов.

Ректор замолчал, осматривая меня прищуренными глазами. Я засмущалась от его взгляда.

— Вы не могли бы отвернуться?

— Зачем? Раз уж мы собираемсянемногопереспать, то я хочу это видеть.