Книга Академический обмен, страница 55 – Юлия Жукова

Я не ответила, и он моргнул, оглядывая меня. За окном едва-едва серело, и в комнате было почти совершенно темно, но газовые рожки в коридоре вливали немного света в дверной проём. В этом свете ресницы Маккорна бросали тёмные увеличенные тени на его щёки. Шипастая карнавальная маска.

Я сжала зубы и толкнула его в грудь, чтобы пропустил меня войти. Не в коридоре же мне с ним разговаривать!

– Нам нужно обсудить наше дальнейшее сотрудничество, – сухо сказала я. Настолько сухо, что на последнем слове язык предательски заплёлся, и вместо суровой профессионалки, знающей себе цену, я прозвучала, как напуганная школьница. Маккорн не подал виду, всё так же разглядывая меня. Я так хотела схватить его за грудки и смять эту проклятую белую ткань! Она как-то придавала ему сил, уверенности. Она была доспехами, в которые он облачался, чтобы спрятать себя настоящего от снисходительных взглядов, так же как его актёрская игра защищала его от взглядов насторожённых. Но почему он хотел защищаться от меня?! Каким взглядом я его смутила?

Маккорн неловко взмахнул руками, словно с первого раза не смог правильно сложить крылья, и тут же никакая накрахмаленная рубашка не затмила бы его природу.

– Маргарита, я клянусь вам, что на наших сессиях это не повторится! Я больше не буду вмешиваться в ваши дела и лезть под руку. Я понимаю, что оскорбил вас, но прошу, умоляю, позвольте мне продолжить занятия!

Не повторится! Оскорбил! Тварь.

– Меня не интересуют ваши обещания, – прошипела я, чувствуя, что из-за злости иду очень близко к краю обрыва, за которым – признание. Где-то в закоулках сознания витала мысль, что объяснять ему, что он меня как спагетти на вилку наматывает, не стоит, но я уже не могла бы сказать почему. – Дело не в том, повторится это или нет, – сказала и тут же подумала, хтоническая матерь, да-а, пускай повторится! Пришлось сглотнуть эти слова, но пересохшим горлом было больно. – У меня есть гордость.И я не собираюсь день ото дня смотреть на живое напоминание о том, как она была попрана.

Маккорн выглядел так, будто сейчас заплачет, и я занервничала, потому что он запросто мог именно так и сделать, и тогда мне бы пришлось держать его за ручку и успокаивать, и это бы убило весь эффект от моего выступления.

– Но, – выдавил он зажатым, готовым к слезам голосом, – даже самые могущественные из живущих не всегда могут противостоять побочным эффектам чужой магии. Это моя вина, я должен был предположить или хотя бы предупредить вас, но… Неужели поддаться минутному затмению – это настолько тяжёлый удар для вашей гордости? Право, я бы предположил, что у неё есть некоторый запас прочности.

Я запуталась в его построениях. Минутное затмение – это он про то, как я на него намоталась, что ли? Ну, допустим, он не знает, что оно было не минутное. Но с противостоянием эффектам не справился как раз он. Так и что это за словесное кружево? Или он думает, что я расстроилась из-за того, что не сдержала порыв лобызаться с ним? Он что, знает?! Я-то только сегодня утром поняла!

– Вы на что намекаете? – прорычала я, готовя в кулаке проклятие.

Маккорн попятился, поднимая руки.

– Я-а-а всего лишь хотел сказать, что вы, должно быть, нечасто попадаете под воздействие магии жизни и были не в курсе, как она на вас действует! Для меня моя реакция на некротику в своё время тоже стала неприятным сюрпризом, так что я вас хорошо понимаю, но право же, я не вижу, как это умаляет ваше достоинство…