Книга Стажер магического сыска 1, страница 83 – Юлия Гладкая, Alexander Blinddog

Очки отсутствовали, глаза заплыли от лиловых гематом. Лицо синюшно-багровое от подвешивания. Губы разбиты и, кажется, не хватает зубов. На левой щеке длинный порез. Волосы слиплись от крови, и её специфический запах наполнял подвал.

— Оба уха отрезаны, а пальцы на руках сломаны, — тихо произнесла Анна. — Ужасная смерть, право слово, и главное за что?

Глеб молчал, у него в животе начал разрастаться ком отвращения и вины, он ещё не готов был признаться в чём- либо даже себе, не то что Анне. Но уже ощущал, что прав, и от этого сводило скулы и хотелось выть.

— Госпожа Воронцова, наряд отправленный на поиски в Алексеевский сад вернулся, — крикнул кто-то от входа.

— И что там? — откликнулась Анна.

— Видали его вчера вечером, сторож запомнил, потому как ондо закрытия ворот у северного входа простоял, а после ушёл.

— Один?

— Вроде один, сторож не глядел.

— Везите его в отделение, там решим, — велела Анна и обернувшись к Глебу добавила: — Осматривайте тело. Может что-то учуете. Жду вас наверху.

— Алексеевский сад, — остановил её Глеб. — Почему Алексеевский?

— Потому как именно это место было указано в письме, найденном при убитом. — Анна строго взглянула на Глеба и устремилась к выходу.

Глеб же присел рядом с другом, протянул руку и увидел, как дрожат пальцы.

— Андрей, блин, Андрей, как так-то, — прошептал он не в силах приложить ладонь к изувеченному телу. — Прости, друг, моя вина, — совсем уж тихо добавил он, затем поглубже вздохнул и коснулся пальцами холодной щеки.

Чужие эмоции накрыли разом. Боль, страшная боль, едкая как кислота и острая как уксус. Смешанная со страхом, диким, животным ужасом, а между ними искры надежды на спасение и вина, но не своя, а чужая. Как далекие воспоминания о ком-то или о чём-то. Всё это подмяло под себя Глеба, врываясь в самые отдалённые уголки души и заставляя переживать снова и снова всё, что ощутил перед смертью несчастный аурографист.

Глеб едва смог самостоятельно вырваться из плена чужих эмоций. Ком подкатил к горлу, вкус желчи наполнил рот.

Перед глазами плыло. Тело трясло, как в лихорадке.

— Вам помочь? — тот сыщик, что отчитывался перед Анной, похлопал его по плечу.

— Нет, спасибо. Я в норме, — соврал Глеб.

Он медленно поднялся и на негнущихся ногах пошёл к выходу из подвала. Кислый запах подворотни по сравнению с залитым кровью подвалом показался ему освежающе-райским. До одури захотелось курить, он огляделся и направился к городовому. Тот понял всё без слов и протянул папироску и коробок спичек.

После нескольких затяжек чуть-чуть полегчало. Но перед глазами так и стояло опухшее багровое лицо Андрея. Замученного по его, Глеба, вине. Письмо, что он передал по просьбе Рубченко, явно было приманкой, чтобы выудить застенчивого аурографиста из привычного мирка.

А он, Глеб, и повёлся. Поверил, что этот хмырь, работающий на такую гниду как Морозов, может устраивать чужие амурные дела.

Он провёл рукой по лбу. Как об этом рассказать Анне? Она же не поймёт, точнее тоже поймёт, что это его, Глеба, вина. Что мог знать Андрей такого, чтобымучить его? Да хватило бы припугнуть и он бы рассказал!

— Видимо Андрей Егорович что-то важное скрывал. Или кого-то. — Анна остановилась рядом и внимательно посмотрела на Глеба. — Есть идеи после процедуры?

Не решаясь заговорить чтобы не выдать себя голосом, Глеб лишь покачал головой и тут же устыдился. Аурографист за него жизнью поплатился, а он теперь мнётся, о своей шкуре думает.