Книга Балбесы, страница 20 – Alexander Blinddog

— Хорхе-младший, сын, подойди ближе.

Хорхе почувствовал, как у него заныло под ложечкой, но куда было деваться.

— Да, отец?

— Я тебе рассказывал, как в битве у Черной Реки убил четырёх рыцарей и взял в плен барона Бобенброка?

Последний раз был не далее как вчера. А до этого позавчера и каждый божий день до того. Тёплое пиво в лошадиных дозах, возможно, действительно уберегало отца от дизентерии, но явно плохо сказывалось на его памяти.

— Кажется, рыцарей было трое, отец.

Хорхе-старший набычился.

— Ах ты, счетовод мелкий, ты где считать научился? А? В книжках своих умных? Я тебя спрашиваю, это там тебе написали, что надо отцу перечить, червь ты книжный?

— Нет, отец, простите меня.

— Так, где ты был?

Вместо ответа где он был, Хорхе подумал, что больше всего он хотел бы сейчас оказаться за много миль отсюда, подальше от этого разговора, от которого недвусмысленно смердело будущими неприятностями.

— Понимаете, отец, я с друзьями выпивал в кабаке. Мы нализались, как свиньи, вдрызг, я облевался, упал и отключился мертвецким сном. А когда проснулся, обнаружил себя в кровати с прекрасной девушкой. Мы всё утро занимались любовью, когда ворвались её братья и застукали нас, так что завтра у меня дуэль.

Хорхе-старший окинул его подозрительным взглядом и взял сына за руку.

— Это что, пыль? Пыль, я тебя спрашиваю? Знаешь, где бывает пыль, сын? На книгах!

— Ваша логика немного хромает, отец.

— Ты у меня сам сейчас хромать будешь вместе с этой твоей девкой Логикой, или как её там. Так, признавайся, опять ходил в свою библиотеку, червяк ты бесхребетный?

Хрюша подавил рыдания.

— Да, отец.

Горестныйвопль вырвался из груди Хорхе-старшего.

— Я так и знал. Ты мне всё наврал про то, какой ты алкоголик и бабник. Я так и знал. Так и знал, седьмое пекло. Я вырастил на свою беду бесхребетного книгочея, а не настоящего мужика. Ну, ничего, ничего, армия ещё сделает из тебя мужчину.

— Я не гожусь в воины, отец.

Предчувствие чего-то нехорошего чёрным кулаком сжало сердце Хрюши.

— Бред это всё. Армия из кого хочешь сделает мужчину! В твои годы я был таким же пузаном, как и ты, сын. И вот посмотри на меня теперь, я убил пять рыцарей в битве у Чёрной Речки и до сих пор силён как бык и строен, как боевой конь.

С этими словами он хлопнул себя по могучему пузу так, что жир заколыхался. В голове Хорхе закрутились картинки, слова складывались в предложения, предложения обретали форму неопровержимых фактов и доводов. Под весом этих обстоятельств отец должен был признать, что Хорхе-младший совершенно не годился в солдаты и самое лучшее, что для него подойдет, это до конца жизни заседать в библиотеке, в окружении сотен книг. Увы, на всё что его хватило, как только он открыл рот, это на жалкий птичий писк:

— Папенька, я не гожусь в солдаты.

— Да что ты заладил, тьфу, — Хорхе-старший встал с кресла. — Я всё сказал. Мы сделаем из тебя настоящего воина и точка!

Он подошел к камину и снял с кабаньей головы помятый шлем.

— На вот, примеряй.

И насадил кабаний шлем на голову Хрюше. Бог знает, кто раньше носил его, но размеры головы этого воина, видимо, могли потягаться с винной бочкой, потому что шлем осел на Хорхе по ноздри.

— Зачем он мне, папенька? — прогудел он из недр шлема.

— Потому что уже завтра ты станешь воином, сын. Иди, собирай вещи, ты уходишь в армию.