Книга Баламут, страница 52 – Alexander Blinddog

— Что тебя прорвало-то? — спросил Алексей.

— Нервничаю я чего-то, — честно ответил Баламут. — Мудрецы опасные, колдуны они через одного. Не понравишься ты им и превратят тебя в лягушку. Сиди себе потом на болоте, жри комаров, да квакай, пока не расколдуют. Опасно.

— Будешь гадости и глупости всякие молоть — точно превратят нас в слизней или ещё чего похуже, — сказал княжич, слезая с коня. — Так что будь вежлив, слышишь?

— На что это ты намекаешь? — обиделся Баламут. — Да я за всю жизнь слова злого никому не сказал. Во всех деревнях от Великого Новгорода до Рязани плачут от умиления и любви, когда моё имя слышат.

— Вот помалкивай лучше, — сказал Алексей. — Целее будем, а говорить с мудрецом буду я.

— Конечно ты, кто же ещё. Как змеев и стрыг убивать, так я. Как с дедушками разговоры вести, так ты. Ничего себе, поделили мы обязанности в нашей дружине, по-справедливости, ничего не скажешь.

Они стреножили коней и приблизились к башне. Княжич отодвинул рукой плотный полог из вьющегося плюща. Двери за ним не оказалось, арочныйпроём был сразу гостеприимно открыт.

— Конечно, зачем ему дверь, — тут же подал голос Баламут. — Я бы тоже дверями не пользовался, когда могу любого непрошеного гостя в головешку испепелить.

— Он мудрец, а не колдун, сто раз говорил, — прошипел Алексей.

— Ну, извините, я в сортах колдунов не разбираюсь.

Алексей, однако, принял это наблюдение слишком близко к сердцу, так что не вошёл сразу. Он откашлялся и крикнул в темноту башни.

— Здравствуйте!

Тишина. Даже эхо ему не ответило.

— Скажите, пожалуйста, можно мы войдём? Гостями будем, пусть и непрошенными, но учтивыми?

Тишина.

Алексей повернулся к Баламуту, тот пожал плечами.

— Молчание — знак согласия, — сказал он и пихнул и княжича внутрь.

Внутри башни царил мрак, едва разгоняемый щелями между камней. Наверх вилась крутая лестница из прогнивших досок.

— Думаю, будь он колдун, мог бы и наколдовать себе лестницу поприличнее, — сказал Баламут. — С другой стороны, если он превращается в летучую мышь и упархивает на крыльях по своим делам, зачем ему вообще лестница, в таком случае? Яснее не стало, сплошные вопросы. Очень надеюсь, что ответы нас ждут наверх. Пошли, чего стоим.

После, казалось, тысячной ступени, Баламут остановился, тяжело выдохнул, посмотрел вверх, сколько им ещё оставалось подниматься.

— Снаружи башня-то выглядела не такой высокой, как изнутри. Колдовство чёртово, колдун проклятый.

— Спрячь язык за зубами, говорю тебе, — сказал Алексей который весь вспотел от долгого подъёма. — Услышит хозяин, как ты его грязью поливаешь, на чём свет стоит — точно испепелит нас, или ещё чего похуже сотворит.

— Я устал уже, — сказал Баламут. — Мне надо немного поныть, это облегчит боль в коленях.

— А я вот не устал.

— Врёшь.

— Не вру, — соврал княжич.

— Тяжело, небось, ещё и в железках-то по лестнице топать? — спросил Баламут.

— Я к доспеху привык уже давно, он мне как вторая кожа, — снова соврал Алексей.

— Да что уж, не геройствуете, князь, — ехидно сказал Баламут. — Давайте помогу вам. Я понесу вашу броню наверх, а вы понесёте меня.

Алексей, казалось, на секунду почти клюнул на это предложение, но затем нахмурился, ругнулся сквозь зубы и упорно продолжил подниматься. Их медленноевосхождение длилось так долго, что Баламут уже потерял счёт времени. Когда лестница закончилась и они, наконец, оказались на самом верху, на площадке перед закрытой дверью, с наёмника пот катился градом. Он опасливо перегнулся через перила, пытаясь разглядеть сквозь кромешный мрак высоту башню изнутри.