Книга Босая для сурового, страница 10 – Екатерина Ромеро

– Попалась, сука малолетняя!

* * *

– Ай, больно! Пустите! Вы что себе позволяете? Отпустите меня!

– Карманы выворачивай, я все видел.

Гарик выдирает из рук мою сумку, и заставляет выложить все, что я успела наскрести сегодня. Там немного, всего-то пару яблок и овощей, но этого достаточно, чтобы еще больше взбесить его. Он больно хватает меня за шиворот и тащит из прилавка в свой вагончик, который находится сразу за ним.

Вокруг ходит толпа людей но, кажется, всем наплевать. Я отчаянно прошу о помощи, но прохожие так и проходят мимо. Вот и она, доброта людская, которой я еще не виделав своей жизни никогда. А нет, видела. Один раз, когда тот мужик страшный с тату тигра дал мне тарелку еды, и не попросил взамен у меня ничего.

Сейчас же этот чертов жирдяй чуть ли плечо мне не ломает, когда с силой в вагончик заталкивает, а я упираюсь, как могу, из последних сил уже. Мой разум тут же включает красный свет, когда я вижу, как сально  Гарик облизывается, видя мою разорванную от его лап куртку и часть свисающей футболки, показывая черную лямку простого бюстгальтера.

Я сразу понимаю, что у него на уме, и от этого чуть ли не проваливаюсь в пустоту. От страха дикого, и обиды еще. На весь мир этот гребанный, злой и чужой.

Мое сердце чуть ли из груди не выпрыгивает, когда он закрывает дверь вагончика на ключ, и я понимаю, что не смогу от него убежать. Хоть он и старый жирный тип, но он мужик, и ему ничего не будет стоять повалить меня на землю.

– Отпустите, немедленно! Я заявлю на вас, сразу же! Мой отец в ментовке работает!

– Не неси пургу, ничейная ты! Бродяжка поганая. Возмещай ущерб за ворованное, краля, отпущу тогда. Может даже продуктов дам, каких хочешь. Давай, поработай ротиком.

Гарик опускает свою руку в область паха, а у меня тошнота к горлу подкатывает. От его слов и противного запаха меня всю передергивает. Ну и влипла же я.

Быстро оглядываюсь по сторонам в поисках иного выхода. На небольших окнах стоят решетки металлические, дверь тут только одна. Выхода нет.

От страха дышать становится трудно. Пальцы рук почему-то немеют.

– У меня нет денег, честно. – выпаливаю я, чувствуя, как сильно колотиться мое сердце. – Я все отдам, отпустите, а?

Я смотрю прямо на него в надежде, что моя жалкая тирада хоть как-то подействует на него и этот урод смягчиться, но выходит в точности наоборот.

Гарик звереет и хватает меня за шкирку, как какого-то беспризорного котенка. Он тянется своей зловонной рожей ко мне, и когда я из последних сил отталкиваю его, ударяет меня по лицу. Безжалостно и в упор.

От силы его удара у меня темнеет перед глазами, и буквально на секунду я проваливаюсь в темноту, но вскоре, к сожалению, прихожу в себя. Я лежу на полу на другом краю комнаты, больно ударившись плечом о спинку стула.

– Можешь орать сколько влезет, всем все равно насрать на тебя, паршивая воровка! А не будешь послушной, вообщене выйдешь живой отсюда.

– Урод. Ты урод гребаный!

Лучше бы я молчала, да куда там. Язык мой – враг мой, я давно это поняла.  Гарик набрасывается на меня словно дикий зверь, с размаху ударяя ботинком по ребрам, заставляя услышать отчетливый хруст кости. Когда я уже практически отключаюсь, он начинает расстегивать пуговицы моей куртки, и вырывать их с мясом, когда у него это не получается. После этого он на себя переключается, кряхтит, и начинает расстегивать свой ремень.