Книга Босая для сурового, страница 85 – Екатерина Ромеро

Запинается, а я материю себя как только можно. Знаю я, о чем она. Мы оба знаем.

Слезы свои, наконец, вытирает, а потом выдает финальное и тихое, но целит оно мне прямо в голову.

– Всеволод Генрихович, пожалуйста, отвезите меня обратно в тот подвал. Я уже смирилась там. Правда.

Сглатываю, сжимая кулаки до хруста. От ее слов этих тихих и жутких у меня жжёт в груди где-то. До мяса просто сгорает.

Не должны молодые девушки говорить такое. Не должны о смерти думать как о единственном своем спасении. Что вообще у нее в голове сейчас твориться, подумать страшно. Проклятье!

– Ложись, девочка. Тебе надо поспать.

Укрываю ее одеялом, видя, что ни хрена она не успокоилась нормально, и на шаг отступаю. Подальше. От нее. От той, которую трогать нельзя было, а я посмел. Обидел ее. Набросился тогда как зверь. Напугал. Больно сделал. Ведь это первый раз был ее, надо было поосторожнее, и как минимум, без ремня.

Боится она меня теперь, а еще ненавидит. Алым диким пламенем. И не смыть этого уже, не замазать ничем этот грех. Сам не замечаю, как вылетаю из ее палаты, проводя рукой по лицу.

Это слишком далеко зашло, и дальше так не может продолжаться, иначе один из нас точно не выживет. Я обидел эту девочку так сильно, что не вовек теперь себя простить не смогу.

Она и правда лучше умрет, но мне не подчинится. Слишком вольная, свободолюбивая, дикая. Как не приручай зверька дикого, как не корми, он все равно диким останется, и всегда будет смотреть в сторону свободы. Однако это уже мой зверек, и я знаю лишь один шанс его приручить.

* * *

Кажется, я еще никогда в жизни так долго и постоянно не спала. У меня болело все тело, но в особенности лицо. По нему словно танком проехали, и малейшее движение причиняло адскоежжение.

Я смогла встать с кровати только на следующие сутки, и сразу же к зеркалу побежала. Я знала, что тут урод с ножом нехило долбанул меня, однако даже не думала, что настолько сильно. Яркий сине-фиолетовый фингал только подтвердил мои опасения.

Я почти не помню, как меня достали с того подвала страшного и когда именно это произошло. Помню только, что это был Всеволод Генрихович, либо же мне просто приснилось, что он пришел за мной и вытащил из того ада. Наверное, я просто очень сильно хотела, чтобы это был именно он.

Все что я запоминаю – жар его тела и запах любимый. Кажется, он меня к себе прижимал, по голове гладил, либо же это снова разыгралась моя больная фантазия.

Я думаю о нем. Все еще и притом постоянно. Никуда этот мужчина не делся с моей больной головы, и кажется, все только хуже стало. Болезнь под названием Арбатов явно прогрессировала в моем сердце с каждым днем.

Я была рада и одновременно с этим не хотела, чтобы Арбатов меня забирал меня с того подвала. Ведь если он нашел меня, то за этим обязательно последует наказание, и я даже не представляю, какое на этот раз.

А еще я не знала, зачем вообще мужчина искал меня. Он ведь выкинул меня сам как вещь ненужную, отправил в пансионат, с глаз своих подальше. Чтоб не мешалась больше, чтоб не видеть меня никогда, переделать, перешить так, как ему нужно. Слепить из меня леди, или кого он там так долго пытался сделать из меня…

Наверное, Всеволоду Генриховичу легко будет меня забыть. Наверное, он уже и забыл даже и не вспоминает никогда. Вот только я, дура, уже не вырежу его из своей души. Он навеки там уже, и вырвать его смогу только вместе со своим сердцем.