Книга Попаданка в Сильфиду на боях орков, страница 77 – Мария Максонова

— Давай я лучше покажу тебе другое заклятье, — предложила я.

— Какое? — едва подросток закончил насвистывать, как его магическая печать растворилась в воздухе.

— Вот смотри, — я вызвала воздушную нить и нарисовала перед собой простейшую схему воды, которую мне показывал Кирим. Как ни странно, сейчас та сцена стояла перед моими глазами, будто у меня была фотографическая память: я точно запомнила круг в основе, несколько завитков, будто лепестки, складывающиеся в равносторонний треугольник. Нити Воздуха сопротивлялись, но все же с трудом мне удалось их уложить в нужную форму. Активировать, конечно, не стала, что-то мне подсказывало, что это могло привести к взрыву или еще какому-нибудь коллапсу.

РилеДир смотрел на меня очень внимательно, ждал, а потом спросил:

— Ну, так что?

— Что? — не поняла я.

— Ты мне покажешь?

— Так вот же! — я ткнула пальцем в сторону воздуха перед собой.

— Что⁈

— Ты что, не видишь магических потоков⁈ Как же ты тогда колдуешь-то⁈

Мальчишка неопределенно пожал плечами.

Оказалось, что РилеДир самоучка и магические потоки не видит. Узнав, что это основа любой магии, он сперва отмахивался от «человеческих заморочек», но потом все же согласился попробовать. Сами орки во главе с шаманами работали как-то иначе. Шаманы взаимодействовали с магией с помощью звуков и вибрации, любили бубны и песнопения. Остальные орки либо поступали также, либо действовали интуитивно. Любой маг может чуть-чуть повлиять на свою стихию. Это будет неэффективно, много силы потратится мимо цели, но сделать что-то можно.

— Еще есть песнопения, которые передают из поколения в поколение, — рассказывал орчонок, но это только в сильных родах, в которых рождаются мощные воины.

— А у тебя в роду учат свисту? — заинтересовалась я.

Он глянул на меня затравленно и пояснил:

— Магия воды — это не сила для настоящего воина. И вообще она пропадет после инициации.

— Почему?

— Не знаю, мама сказала, у всех пропадает, — пожал он плечами. — Это в мамином роду по женской линии передается. Но ее скрывают — все равно пользы нет. Орк должен быть сильным и смелым, а не с водой играться, которой обычно в степи-то и нет практически.

— Орк должен быть прежде всего умным и умелым, — фыркнула я.

— Ага, только умного да слабого в степи кинут и не пожалеют, если он обузой будет. Нет, главное — сила.

— Ум пуще любой силы может быть. Дай-ка покажу.

Орчонок глянул на меня с сомнением, но все же кивнул.

Пареньком он оказался талантливым, меньше чем за час научился магическому зрению, а потом и формировать энергетическую нить. Едва он повторил нарисованную мною печать, как из озера в воздух забила струя, будто фонтан, разбрызгивая воду в разные стороны и создавая радугу в водных брызгах. Под моим руководством он то усиливал напор, то наклонял струю в разные стороны, в общем, экспериментировал.

У меня зрело понимание, что мать его по роду происходит из уничтоженного племени цапель, возможно, гены их проявились через поколения в обоих родителях, или просто игра природы, что родился такой необычный для Соколов мажонок.

— А хочешь еще кое-что покажу? — сощурилась я.

— Хочу! — в этот раз он уже мне совсем доверял.

— Нужно будет слетать на капище. Не забоишься?

— Нет, конечно!

Грязную одежду я припрятала на месте, чтобы не возиться с ней в пути,навесила на орчонка заклятье полета, чтобы облегчить его вес, подхватила подмышки и полетела через озеро, над стоянкой и дальше в сторону капища. В голове билась мысль: если старые столпы так желают найти новые воплощения, так, может, нам следует им их дать? Может, именно это нужно, чтобы восстановить равновесие?