Книга Играя в жизни. Полное издание, страница 29 – Мери Ли

Двери снова открылись, и к нам вошла девушка, на вид ей не больше пятнадцати лет.

– Кэролайн, Рэйвен, прошу вас проследовать за мной, – позвала она.

Кэролайн схватила меня за руку так неожиданно, что у меня не было возможности увернуться. Первым желанием было откинуть ее или отстраниться, но она почему–то напомнила мне Мэри. В итоге я стиснула тонкие холодные и липкие от пота пальцы девочки, и мы вышли вслед за девушкой. Практически сразу повернули направо и наткнулись на дверь, у которой стояли еще два блюстителя. Они смотрели четко перед собой и синхронно отступили от двери в разные стороны.

Мы оказались в комнате с десятью кроватями, они были расположены параллельно друг другу, расстояния между ними практически не было. Постели застелены серенькимипокрывалами, у изголовий лежали тонкие подушки, а на облучке у ног висели полотенца. Освещение шло с потолка, он весь был одной большой, но тусклой лампой.

– Здесь вы пробудете неделю, пока Семья Основателей ожидает добровольцев. Если будут добровольцы женского пола, то я приведу их сюда. В конце комнаты незакрывающаяся душевая. Под подушками эластичные комбинезоны, можете их взять. Выходить нельзя, пытаться снять ошейник запрещено, в случае его повреждения сработает детонатор, и ваша голова разлетится вдребезги. Есть вопросы?

Я отрицательно покачала головой, а вот Кэролайн спросила:

– Нам дадут еду?

– Через пару часов.

– Спасибо.

– Еще вопросы?

– Нет.

Девушка ушла и только после того, как со стороны двери донесся звук закрывающегося электронного замка, Кэролайн отпустила мою руку.

– Рэйвен Коулман.

– Не называй меня по фамилии. Рэйвен, вполне достаточно.

– Не любишь свою фамилию?

Ее мне дал отец, а мне от него ничего не нужно уже семь лет.

– Нет, – ответила я.

– Почему?

Ник и Мэри почему–то любили называть меня по фамилии. Никогда не понимала этого, они видели, что я злилась и продолжали подтрунивать. Мэри с любовью, а Ник хрен знает с чем. И стоит девичьему голосу Кэролайн обратиться ко мне, как я мгновенно уплываю в воспоминания и на ее месте тут же возникает моя Мэри. Ладно бы они были хорошими, эти воспоминания, но они ужасные. Воспоминания о том, как Мэри умирала у меня на руках, а я ничего не могла сделать. И не сделала. Я чувствовала себя невозможно одинокой и потерянной. С тех времен ничего не изменилось.

– Это не важно.

Меньше всего я хотела бы обсуждать историю своей семьи. От нее ничего не осталось. Только я и память, которую хотела бы стереть.

– Нужно выбрать кровати, – сказала я и отошла от Кэролайн.

Мой выбор пал на крайнюю кровать слева. Рядом выход из помещения, от душевой и туалета как можно дальше. Да и сосед будет у меня только с одной стороны, а это на пятьдесят процентов безопаснее. Добровольцы будут. Всегда есть те, кто решает, что смогут пройти Ристалище. Если вы спросите меня, проходили ли его добровольцы? Да, бывало, но это несоизмеримо мизерный процент тому, сколько туда ушли.

Справа от входа в комнату и слева от душевой расположены камеры, они следят за нами. Глаз беззвучно поворачивается, наблюдает за перемещением. Либо по ту сторонуэкрана сидит человек, либо она запрограммирована на движения.

Я взяла полотенце и серый комбинезон из–под подушки и отправилась в душевую, дверь отсутствует, но я пользуюсь моментом, пока кроме меня и Кэролайн никого нет. Скидываю с себя пропахшие потом вещи, отправляю ворох тряпья в пакет, из которого вынимаю тонкий эластичный комбинезон, отправляюсь в душ. Быстро смываю с себя печаль последних дней. Пару минут просто стою под струями прохладной воды. Успокоение приходит быстро, я даже не ожидала, что оно так откликнется на мой зов. Глубоко вдыхаю и выключаю воду. Первое, что мне нужно – это сон. Я измучена до предела. Привыкла быть уставшей физически, это мне не ново, но моральное истощение – это адская пытка.