Книга Играя в жизни. Полное издание, страница 30 – Мери Ли

Я дождалась, пока Кэролайн вернулась из душа. Не могла понять, для чего вообще ожидала ее, словно взяла ответственность. Скорее всего так оно и было. Когда Кэролайн взяла меня за руку, мне был дан выбор, оттолкнуть ее или нет. Не оттолкнула. Скорее всего зря.

Воду выключили, и спустя пару минут Кэролайн уселась на соседнюю кровать. Мокрые длинные светлые волосы окутывали ее ореолом невинности и уязвимости. Она не выживет в Ристалище.

Глаза закрывались, я прикрыла кулаком зевок.

– Будем спать? – спросила Кэролайн, тоже зевая.

Бросив взгляд на камеру у душевой, взяла пару мгновений на раздумье.

– По очереди. Ложись первой, разбужу тебя, когда уже не смогу сидеть с открытыми глазами.

Девчонка вяло кивнула и легла на кровать, укрылась тонким, но чистым одеялом. Она заснула моментально. Я же прогоняла в голове мысли. Они были достаточно разные, и ни на одной я не хотела сконцентрироваться, уставший мозг не поможет найти правильного решения. Сначала отдых. Да и какое решение может прийти на ум? Выхода из моего положения нет, точнее, он есть и только один – попасть на Ристалище и выжить. С первой частью я как–нибудь справлюсь, а вот со второй…

Пару раз я практически вырубилась, но не до конца. Тонкая подушка манила пальчиком, и я ее за это возненавидела. Не знаю сколько прошло времени, но я сдалась и разбудила Кэролайн. Девчонка долго зевала и с трудом разлепила глаза. Я смотрела на нее и практически валились на бок. На последних крупицах силы, как можно строже сказала:

– Не усни.

– Хорошо. – Это уже услышала сквозь вату в ушах.

Мы тут вдвоем, а я похожа на параноика.Ничего не могу с собой сделать и, несмотря на сонную физиономию Кэролайн, не разрешаю ей продолжить сон.

Легла и пока не уснула, спросила:

– Сколько тебе лет?

– Десять.

Да твою ж мать. Десять лет, и ее отправляют в Ристалище. Больные ублюдки. Сон накрыл меня с головой. Проснулась от щелчка – звука электронного замка. Открыла глаза и так как я лежала прямо рядом с дверью, то сразу увидела новеньких. Одна женщина, ей было уже слишком много лет, чтобы попытаться пройти Ристалище, вторая примерно моя ровесница, с короткой стрижкой под мальчика. Волосы черные, как и глаза. Им рассказали все то же самое, что и нам, а потом оставили.

Снова закрыла глаза и ждала, когда они пройдут дальше. Как только в душевой включилась вода, я повернулась на другой бок и посмотрела на умиротворенное лицо спящей Кэролайн. Соплячка все же уснула. Не бужу ее. Пусть отдохнет. Я ведь не знаю, что выпало на ее долю. Возможно, больше моего, но это понимание не помогло мне перестать злиться. А если бы что–нибудь случилось пока она спала?

Новенькие помылись, коротко стриженная легла на кровать за Кэролайн, а женщина ушла в другой угол. Она что–то бухтела себе под нос и махала руками перед лицом. Отлично, чокнутой нам только тут и не хватало. Никакого знакомства между нами не произошло. Добровольцы даже между собой не разговаривали. Я дождалась, пока они горизонтально разместились. Примерно через двадцать минут после этого вырубили свет, и помещение погрузилось в абсолютную темноту, только всевидящее око горело маленькой красной лампочкой.

Следующие три дня ничего не происходило. К нам никто не приходил, только еду приносили. Кормили нас на убой, кажется, что я даже немного набрала, но ребра по–прежнему торчали. Новеньких больше не поступало.