Книга Крепостная, страница 155 – Марьяна Брай

Они прожили во Франции уже два десятка лет, обзавелись семьями и частной практикой, которая приносила существенный доход. Единственное, о чем они горько сожалели, так это о том, что не смогли сами похоронить свою мать, не только давшую им жизнь, но и жившую исключительно для них.

Григорий осматривал кабинет, выполненный буквально с царским размахом и отличающийся от нынешних контор подобного рода, как дворец отличается от современных мотелей.

Пожилой, но крепкий, даже спортивный, со свежим загаром и улыбкой, стоимостью в несколько тысяч евро, нотариус смотрел на похожих, но каких-то очень разных мужчин с огромным интересом.

Михаил от такого любопытствующего взгляда даже опустил глаза. Неужели он впервые видит взрослых близнецов?

— Мы ждем еще одну семью с русской фамилией, - сообщил мужчина, заметив, что гостям его становится неуютно под его любопытным взором.

Когда в офис в старом, ставшем уже историческим здании вошла пара чуть постарше Михаила и Григория, нотариус поднялся, поприветствовал их и пригласил за большой дубовый стол.

Это были мужчина и женщина лет шестидесяти - семидесяти. Они увидели близнецов, переглянулись и улыбнулись.

— И так, раз все в сборе, предлагаю начать. Но начать мне придется очень издалека. Ведь эта история, которая передается по наследству в нашей семье, началась в первые годы двадцатого столетия, - представившийся Жан-Марком нотариус начал со странных слов, и Григорий с Михаилом переглянулись.

Потом он покачал головой в сторону пары незнакомых мужчины и женщины, и женщина взяла слово. На ее тонком, словно точеном лице не было ни единой морщины. Возраст ее выдавали глаза и совсем седые, неокрашенные, чуть волнистые волосы, подстриженные под каре! Кашемировое легкое пальто цвета капучино, бежевые брюки и белоснежная блузка тоже добавляли свежести и легкости ее образу. Мужчина был постарше, но он как будто даже гордился своими годами.

И теперь, оказавшись под тремя парами внимательных глаз, обращенных на них, и Григорию, и Михаилу становилось все неуютнее и неуютнее.

— Меня зовут Надежда, как, впрочем, всех женщин в нашей семье.А это мой брат Джером, - всё это она говорила на чистом русском. А потом указала на спутника. Мужчины продолжали наблюдать за незнакомцами с большим интересом, все еще ничего не понимая, - наши прапрабабушки и дедушки переехали во Францию в самом начала двадцатого века, но еще до того, как в России начались волнения, а после революция, - женшина встала, потянулась к кувшину с водой, налила и выпила осторожными глотками весь стакан.

— Я продолжу, Нади, - ее брат взял слово, чему она была рада, потому что заметно волновалась. И братья отметили, что он, как и сестра, хорошо говорит на русском. – Когда нам исполнилось семнадцать, наша бабушка собрала всю семью и рассказала историю, о которой часто упоминалось в нашем доме, но никто из детей не воспринимал ее серьезно. Мне тоже очень странно рассказывать это сейчас, но вы нас поймете, как только дело дойдет до сути.

— Наша бабушка прекрасно помнила свою бабушку. И сказала тогда, что готова передать и нам эту историю. Видимо, именно мы закончим ее, - поняв, что Джером тоже волнуется, Надежда снова взяла слово.

Ничего не понимающий нотариус просто поворачивал голову то на одного, то на другого и улыбался всем.