Книга Крепостная, страница 39 – Марьяна Брай

Вошли мы в дом через задние двери, проходящие мимо моей комнатки. Горничные должны были сами заселить барина, а Фирс и Нюрка – сами похлопотать, как выразилась Глаша: « по кофию».

— Это хто такая? – прошипела Глаша, как только с улицы мимо нас заторопилась Нюра.

— Невеста барина молодого! Хранцуженка! – только и прошептала Нюра, пробегая мимо нас и обдавая запахом уже забытого мною кофе. Во рту моментально набралась слюна.

— Вот так вот, Надька! Жили, жили, не тужили. И вот вам, добрые люди, хранцуженка. И юбка, как цыплята молошные!- Глафира закачала головой, усевшись на мою кровать. Теперь ее комната была рядом. Из бывшей гардеробной барыни ей обустроили такую же келью, как и моя. Но чаще всего мы сидели в моей, потому что в ней было окно.

— А цыплята бывают молочные? – переспросила я, борясь с желанием пойти в гостиную и рассмотретьэтого французского попугая не на предмет экстравагантности, а на вопрос: «как мы с ней будем жить и чего ждать».

— А как же ж! – когда маленькие, ровно такого цвета, как еёная юбка. А ты видела чего это у нее там сзади? Будто хвост утинай? – Глаша прикрыла рот ладошкой и выпучила глаза. - Неужто у ей хвост? Было дело показывали на базаре картинку: там баба одна в платье, но сзади дырочка и из нее хвост, прям как у быка!

— Ага, а вместо ног у нее копыта! – добавила я, и Глаша выпучила глаза еще шире. - Дура ты, Глафира. Это турнюр. Новая мода такая. Скоро и к нам придет.

— Хто придёть? - испугалась Глаша

— Чаво расселись, курицы? Айдате мне одной ли, чо ль, пироги-т носить? Их ведь там видано-невидано. А ребяты, коли помочь просить, сами все перетаскають. Бегом! – голова Нюры просунулась из-за приоткрытой двери, проорала и снова исчезла.

— Бежим, - я на бегу схватила под лестницей душегрейку и побежала на кухню, на ходу надевая ее. Глаша бежала следом за мной. Каждый шаг сопровождался грохотом ее деревянных бус.

Как только мы расставили тарелки на столе, я отошла на свое привычное место у дверного косяка. Глаша стояла у стены напротив меня. Молодой барин занял за столом место матери и теперь сидел спиной ко мне, что, безусловно, радовало. А слева, где всегда садились гости, сидела наша, вероятно, будущая хозяйка.

Сейчас, когда я могла рассмотреть ее, девушка молчала, откинувшись на стуле. Лицо ее выражало усталость, отстраненность от мужской беседы и… любопытство. Да, именно любопытство я увидела в подозрительном взгляде, скользившем якобы случайно и медленно по стенам и полу, по не самой дорогой мебели и даже по барину.

Ее прихотливо убранные в сложную прическу волосы отдавали рыжим, и я могла поклясться, что оттенок был получен с помощью хны. Тонкий носик, собранные в бантик губки и светло-голубые глаза в сочетании с белой кожей делали ее лицо кукольным. Пока она рассматривала барина, я рассматривала ее. На длинной белоснежной шее цепочка с кулоном в виде золотого листика, на котором капелькой росы блестит явно драгоценный камешек. Небольшая грудь под плотным жаккардовым платьем. Тонкая, почти девичья талия и такие же хрупкие запястья. Пальцы украшают пара колец с большими камнями. Ногти аккуратно подстрижены.

Осип Германыч был невесел. Он слушал сына, который взахлеб рассказывал о Петербурге, о высшем свете, куда он практически вхож. О приемах, о том, в какие игры сейчас модно играть вечерами и на балах. Я заметила, как Петр иногда поводит плечами, словно затекла спина, но это движение говорило скорее о том, что он чувствует себя не в своей тарелке.