Онлайн книга «Просыпайся, любимый»
|
— Стилет. Кровь выродка Ассэры горит, он не отпускает демона. Эльдора с Вердером сделали два клинка в свое время. Вот… где-то здесь долбаный стилет, он обходит демона и вонзается в человека. Следовательно… надо его найти, — Урсула легко сдвигает один сундук ногой и открывает следующий. — А большое вознаграждение? — А что? — мать поднимается и внимательно смотрит на меня синими глазами. Такими же как у меня. — Вознаграждение - восстановление нашей с тобой и без того хреновой репутации. Видела с кем приходится работать в нынешнее время? Даже полиция перестала заглядывать, а городская администрация неплохо платила… — Зачем всем так нужна кровь Рафаэля? Чего в ней такого? — я присаживаюсь на один из сундуков и упираюсь каблуками в дощатый пол. — Она вернет стихию людям, не спрашивай, просто это надо сделать. Вернешь им магию, и ублюдки успокоятся, — в устах матери «ублюдки» и «люди» звучит примерно одинаково спокойно. У матери особая способность максимально мягко и даже с добротой в голосе называть человека, например, «мразью» и тот даже не сразу поймет, что его только что оскорбили, а не похвалили. Она выбрасывает с методичной точностью из сундука старые книги, пожелтевшую одежду, какие-то игрушки и вещи. Возможно, часть из этого - артефакты ещё временвойны. Но лучше не проверять. — Он сказал, что родственники Эльдоры не должны дышать и ходить по этой земле, — говорю я, глядя на тот бардак, который устраивает мать. У зомби сегодня будет много работы. — Кто «он»? — не поворачиваясь, спрашивает Урсула. — Рафаэль. Мать останавливает и удивленно смотрит на меня. — Он тебя опять убил? Где вы умудрились встретиться? — Нет, не убил, — мотаю головой. — И кость Синего Древа Геррии ещё в тебе… — задумчиво говорит мать. — Мам, — я смотрю на сундук, над которым она стоит. Среди каких-то бумаг и тряпок торчит белая рукоять. Урсула следит за моим взглядом и рывком вынимает стилет. И я понимаю, что рукоять у него не белая, а стеклянная, полая. Клинок скрыт в простых темных кожаных ножнах. Урсула протягивает его мне рукоятью вперед. — Действует примерно как шприц, надо только проколоть кожу. А после… главное выжить, если он заметит. — И как предлагаешь это сделать? — Девочка моя, — мягко говорит Урсула, уперев руки в бока и отставив одну ногу. — Ты ведь ещё дышишь по какой-то причине. И я дышу. И даже Вердер. У этого… я даже ругательство не могу подобрать, явно есть какой-то план. Вердер, конечно, жив, потому что скрывается, его уже два дня никто не видел… — Однако вечер дочери он устроит, — заметила я, разглядывая стилет. Маленький, чуть длиннее ладони, в сумку поместится. Или можно заменить призыв копья на него… — День рождения дочери - это приманка, ведь Вердер всем обещает большие деньги за кровь Асэрры. Он опять его провоцирует. Даже если Рафаэль перекрошит всех, кто нападет на него - что ему останется? Ему больше не жить в этом мире и, мне кажется, только поэтому Жерред ещё не полон разлагающихся трупов — он это понимает. Хотя, кто ж его знает, этого психа. Но я бы поскорей избавилась от него — он мешает всем жить, — седая бровь Урсулы ползет вверх. — А ты зовешь этого мужчину по имени так, будто давно его знаешь. Скажи-ка имя «Рафаэль», глядя мне в глаза. — Рафаэль. Моё лицо отказывается мне подчиняться, и я еле сдерживаю улыбку. |