Книга Сердце Вьюги, страница 13 – Маргарита Дюжева

За что мне все это? Чем я так прогневила богов, раз они посылают такие испытания?

Я закрыла окно и приступила к уборке. Вытащила из камина безнадежно испорченные постельные принадлежности, попыталась распутать связанные узлами заледеневшие простыни, но чуть не сорвала ногти. Пальцы онемели от холода.

— Да какого черта! — в сердцах откинула тряпки от себя.

Скороноги моей в этом замке не будет, так что пусть сами наводят порядок! Меня это больше не касается!

Я схватила первое, что попалось под руку – это оказалась порванная ночная сорочка. Небрежно скомкала ее и этим комком протерла стол и стул, чтобы было куда сесть и где разложить вещи, которые заберу с собой.

Потом начала готовить одежду, выбирая нужное, а остальное просто отпихивая ногой с пути. Вытащила из кучи синее платье, пару чулок, теплую юбку. Нашла смену белья и шерстяную водолазку, старые верховые брюки. К сожалению, все нательные рубахи оказались порванными, как и любимое платье, единственное, в котором я не походила на замарашку.

Ну и ладно. Перед кем мне рядиться на чужбине? Правильно не перед кем.

Они распотрошили мою единственную достойную зимнюю куртку, изрезали спинку, вывернув наружу внутренности, но к счастью, был еще тулуп, который я обычно надевала, когда шла помогать на конюшни.

В теплых ботинках плескалась вода. Я вылила ее прямо на пол, а сами ботинки расшнуровала, распахнула пошире и набила сухим барахлом, в надежде, что хоть немного просохнут, к тому моменту, как придется уходить.

На сердце ширился холод и равнодушие, но когда я взяла серый дорожный саквояж и, заглянув в него, обнаружила мертвого голубя, я все-таки не выдержала:

— Сволочи, — прошипела, вытряхивая гадкую находку, — какие же они сволочи!

В тот же миг дверь распахнулась и на пороге появилась служанка с подносом.

— Стучать не учили?

Она пренебрежительно скривила губы, мол много чести будет и, перешагивая через разбросанное барахло, подошла к столу.

На неприкрытом грязном подносе стояла тарелка с кашей, небрежный ломоть вчерашнего хлеба, даже без салфетки и маленький кувшинчик с молоком. Ложки не было, кружки тоже – повариха явно была на стороне бедняжки Ханны.

Треснув подносом по столу, служанка чопорно объявила:

— Хозяйка велела тебе придти!

— Нет.

— Это приказ!

— Барнетта больше не может мне приказывать. Она мне никто.

Услышав мои слова, служанка изменилась в лице. Столько праведного негодования на нем проступило, столько возмущения:

— Да разве можно такое говорить?

— Жрец принял мое отречение. Я больше не имею отношения к семье Родери. Так и передай свой хозяйке.

Девица пулей выскочила из моей комнаты, да так хлопнуладверью, что к нескончаемому завыванию ветра добавился звон стекла в окнах. А я, недолго думая подвинула комод ко входу, чтобы впредь избежать внезапных вторжений в свое убежище.

Время шло, а я все так же сидела в своей комнате, наблюдая из окна за тщетной борьбой измотанных слуг со снегом. Их темные силуэты валились от порывов ветра, тяжело поднимались и продолжали нелепые потуги.

Они понимали, что стихию им не победить, сколько ни маши лопатами, но не могли ослушаться приказа Барнетты. А она то ли забыла, то ли не посчитала нужным остановить это бессмысленное занятие.

Скорее всего забыла. Не до этого ей было, ведь сегодня, наконец, состоялось то, о чем она так жадно мечтала. Жрец объявил ее доченьку женой дракона, и прямо сейчас в главном зале замка Родери гудел пир – столы ломились от яств, вино лилось рекой, пышно разодетые гости веселились и поздравляли молодоженов, гремела музыка.