Книга Сердце Вьюги, страница 26 – Маргарита Дюжева

С того момента, как та оказалась на низкой лежанке в темной избе, ее глаза ни разу не открылись. Стоило ей подняться на поверхность и начать тревожно постанывать, как старуха капала на потрескавшиеся губы отвар синего папоротника, снова погружая ее в сон без боли и страданий.

Но это ведь не могло продолжаться вечно…

Надо отпускать…

На седьмой день она убрала изрядно опустевшую склянку с целительным порошком обратно в комод.

— Отдыхай, девочка. Я больше не стану тебя мучить, — со слезами на глазах прошептала Бри. — Мне не по силам залечить твои раны.

Если бы это был просто огонь, она бы справилась, но ведьмин отпечаток проникал все глубже, мешая лекарственным зельям и обрядам.

— Спи.

Однако утром, когда старуха поднялась со своей скрипящей кровати, девушка была еще жива. Как и к вечеру. Как и на следующий день. Ее состояние не улучшалось, но и не становилось хуже.

Глядя на искореженное тело, Бри все больше недоумевала. Как ей удавалось держаться? Откуда она черпала столько сил, чтобы удержаться по эту сторону грани.

Что-то держало ее здесь.Или кто-то?

Она не знала ответа на этот вопрос. Все, что ей оставалось — это менять бинты, варить зелье для сна, да приносить молитвы богам, чтобы пощадили.

На десятый день в избе стало совсем тяжко дышать. Плотный травяной дурман смешивался со сладковатым запахом больной плоти и горечью пота.

Бри задыхалась. Проветрить бы, но ее гостья была так слаба, что любой сквозняк мог стать фатальным. Поэтому, когда не надо было ухаживать за пострадавшей, она выходила на крыльцо и слепо смотрела в снежный буран. Столько времени прошло, а он все не утихал, продолжал засыпать лес и ее скромное жилище.

Она даже не пыталась расчищать тропу до сарая, стоящего чуть поодаль. Зачем? Все равно через час заметет все усилия.

На ее памяти еще не было такой непогоды – отчаянно злой, неукротимой, полной скрытой боли. Она будто требовала чего-то и ждала, но старая женщина никак не могла понять чего.

— Что же тебя так разозлило? — горько спрашивала она, подставляя морщинистое, обветренное лицо по порывы колючего ветра, — кого ты хочешь наказать?

Ответа снова не было.

Тогда, в очередной раз набрав снега в ведро, она вернулась в дом. Сняла с веревки постиранные бинты и, пока вода грелась, принялась сворачивать их в небольшие рулончики.

Потом взяла сдувшиеся мешочки с травами. За эти дни она потратила столько запасов, что хватило бы на всю зиму. Но Бри не жалела. Зачем же еще запасать, если не для лечения и облегчения мук?

Зелье тихо булькало на огне, а она стала аккуратно снимать с больной старые побуревшие от сукровицы бинты. И хотя она постоянно следила за их влажностью, местами они все-таки присыхали.

— Потерпи, я аккуратно, — по привычке ласково говорила Бри, прекрасно зная, что ее не слышат.

Осторожно подцепив краешек, она потянула бинт, но тот не поддался, опасно потянув за собой корку.

— Погоди, сейчас размочу.

Бри отошла к столу. Налила в жестяную миску теплой воды и двинулась обратно, но старые глаза подвели. Не заметила она, как из-под лежанки выкатился клубок серой колючей пряжи и споткнулась.

Миска улетела в сторону, а сама Бри повалилась на лежанку и со всего маха ухватила за обожженную ногу. Гостья едва заметно дрогнула и застонала от боли.

— Ох, прости! Дура я старая, никчемная. Прости, прости! — поспешно отдернув руку, Бри струдом поднялась с колен и склонилась над пострадавшей, — ой, дура! Натворила дел. Да что же это…да как же…