Книга Барышня-служанка, страница 19 – Елена Княжинская

Пока же она была на два шага впереди меня. Как еще объяснить то, что я, засучив рукава, принялся выгребать золу из печи? Закончив, принес три охапки дров и отправился к колодцу за водой. Двух больших ведер моей супруге должно было хватить, что бы она ни задумала. А я ни за что не пропущу спектакль под названием “барышня-служанка”. Поговаривали, что за все восемнадцать лет своей жизни она даже пяльцы в руках никогда не держала, не говоря уже о чем-то еще. Не приучена была девица к труду.

Когда я вернулся на кухню, то не поверил своим глазам. В печи весело потрескивал огонь, создавая ощущение тепла и уюта, хотя комната еще не успела прогреться. Катерина, вооружившись найденной в кладовой метлой, смахивала паутину со стен.

– Пауков разгоняю, – улыбнулась она, поймав мой недоуменный взгляд. – Я кастрюлю нашла. Налейте туда, пожалуйста, воды и поставьте на плиту.

Точно заколдованный, я выполнил ее просьбу. Второе ведро оставил на полу. Нашел колченогий табурет, сел и принялся наблюдать. Казалось, я попал в сказку. Как иначе объяснить перемены, произошедшие с госпожой Нефедовой за одну ночь? Где та капризная барышня, с которой я имел несчастье познакомиться накануне? Как вести себя с этой новой Катериной, чтобы и данное великому князю слово сдержать, и не предать свои принципы?

Новоявленная хозяйка, меж тем, закончила, как она выразилась, гонять пауков и принялась бороться с пылью. Достала деревянную бадью, плеснула туда воды из ведра и потянулась к кастрюле. Я опередилКатерину. Взялся за ручки, сжал зубы, чтобы не закричать, и опрокинул содержимое в ту же бадью.

– Горячая же! – воскликнула Катерина. – Как же вы так, Володя?

– Помочь хотел, – развел руками. Пальцы горели от боли, а я улыбался.

– С виду взрослый мужчина, – вздохнула она, – а простых вещей не знаете. Где тут у вас лекарства?

– Не знаю. Я здесь бывал лишь однажды. Подписал документы и не собирался возвращаться. Не переживайте. На мне все быстро заживает.

– Так уж и быстро? – не поверила Катерина.

Я вытянул руки ладонями вверх. Следы от ожогов затягивались на глазах. Несколько мгновений, и от них не осталось и следа. Лишь кожа в этих местах была чуть светлее.

– Магия, – ответил просто, – одно из проявлений моей силы.

– Полезное, – протянула Катерина, недоверчиво глядя на мои руки, – но вы все же не геройствуйте больше так. Вы мне… еще пригодитесь в хозяйстве.

Я не смог сдержаться и рассмеялся. Не знаю, что хотела сказать Катерина, почему передумала, но последняя ее фраза изрядно позабавила меня. Чтобы оправдать доверие, спросил:

– Чем именно могу быть полезен в вашем хозяйстве?

– В нашем, – поправила меня супруга. – Дел еще вагон и маленькая тележка. Если вы уже выздоровели, то принесите еще дров. Эти почти прогорели. Не будете же вы до вечера сидеть на табурете как барин.

Остра на язык, этого у нее не отнять, но справедлива. Если бы кто-то мне еще вчера сказал, что я буду восхищаться этой девушкой, я принял бы его за безумца. Теперь то и дело ловил себя на мысли, что было в ней некое очарование. Желал помочь ей, поддержать, сделать хоть что-то, чтобы она чаще улыбалась.

Катерина, казалось, разделяла мои чувства, искренне беспокоилась обо мне. Я бы солгал, если бы сказал, что ее забота не волновала меня, но не имел права уступить и поддаться женским чарам. Александр сразу обозначил, что между мной и супругой ничего не будет. Более того, я должен был сделать все, чтобы она как можно быстрее разочаровалась во мне, а, самое важное, в той жизни, которую будет вынуждена вести рядом со мной. Балы, развлечения, наряды – все в прошлом. В настоящем старый запущенный дом, угрюмый муж и ежедневные трудности, с которыми она не сможет справиться. Вскоре она поймет, как много потеряла, и упадет в объятия Павла. Я помнил об этом, дал клятву,но моя душа противилась подобного исходу. Как можно причинить боль, обидеть женщину, тем более такую, как эта милая барышня? Я на руках готов был ее носить, а вместо этого собирался и дальше создавать новые трудности и подвергать ее испытаниям. Одна беда: поручение брата для меня самого превратилось в испытание и настоящую муку.