Книга Барышня-служанка, страница 76 – Елена Княжинская

Я пытался держаться от нее в стороне, но с треском провалил испытание. Поддался любовным чарам. Предал доверие брата. Оправдывал себя лишь тем, что связал свою судьбу с Катей, пришедшей из другого мира, а не с Катериной Нефедовой. Слабое, быть может, оправдание, но я устал бороться с собой, собственными чувствами и желаниями. Да и жена, вопреки опасениям, не оттолкнула меня, а страх потерять ее доверие подстегнул лучше кнута.

Видимо, боги были на моей стороне. Пусть я по-прежнему не мог рассказать Кате о своей роли в той чудовищной авантюре, невольным участником которой сделался, но и ожидаемого наказания не получил. Не ощутил ни слабости, ни головных болей, ни магического истощения – неизменных спутников тех, кто нарушил данное слово, подкрепленное клятвой.

Быть может, это чудо или благословение высших сил, что привели Катерину в наш мир и подарили мне встречу с ней.

Я любил и знал, что мои чувства взаимны. Видел их отражение в глазах любимой, слышал из ее уст, когда она признавалась мне, когда отдавалась. Я обрел счастье, о котором никогда не мечтал, привыкнув к одиночеству, и был готов бороться за него не только с князем, со всем миром.

– Володя! – окликнула меня Катерина. – Ты согласен?

– Да, – кивнул на всякий случай, понимая, что совершенно упустил нить разговора.

Катя меж тем продолжала беседовать с гончаром. Последний отвечал односложно, но по делу. Судя по тому, что прятал улыбку в густой бороде, он тоже был доволен и теми вопросами, что задавала моя жена, и самим визитом.

Расстались с хозяином лишь через полчаса, договорившись встретиться снова. Катя осторожничала. Купила лишь четыре крынки и штукдесять блюд. Я расплатился и получил в руки деревянный ящик с покупками. Часть из них помог донести Тимофей. Делал это неохотно, судя по его виду, но не стал противиться воле отца.

Парень нет-нет, да и бросал жадные взгляды в сторону моей жены, но Катя не замечала их или нарочно делала вид. Скорее последнее. Я уже не раз имел возможность убедиться в том, что за внешностью хрупкой восемнадцатилетней девушки скрывалась умная, находчивая женщина и неплохой дипломат.

Она будто светилась изнутри, когда позже, дорогой, рассказывала об узорах, которыми собиралась расписать посуду, о планах продавать ее и тем самым обеспечить нас обоих. Я не возражал, поскольку роспись доставляла ей удовольствие, но и превращаться в нахлебника не собирался. Нет большего позора для мужчины, чем жить за счет жены.

– Представь, что можно будет зачаровать краски так, чтобы они сохраняли не только холод, но и тепло. Ведь можно? – продолжала Катя. Глаза, полные надежды, смотрели на меня. – Или нет?

– Можно, – ответил ей. Не удержался, поцеловал в кончик носа. – Только холодные не смешивай с горячими, а то я за результат не отвечаю.

– Так, – протянула Катя, – тогда нужно отдельно напитать одни морозом, а другие огнем. В крынках можно будет хранить скоропортящиеся продукты, а на блюде оставлять те, что нужно сохранить теплыми. Представь себе, что ужин в такой посуде еще долго не остынет, даже если ты отвлечься и не сразу съешь его. Только… Не получится ли пища томленой? Надо провести эксперимент.

Учитывая, что тот первый эксперимент, который мы проводили с женой, едва не закончился постелью, само слово уже вызывало определенные ассоциации и желания. Катя еще долго говорила, а я мечтал поскорее оказаться дома и снова любить ее, как будто не было прошедшей ночи, и страстных стонов, и нежных признаний, и ощущения единения и душ, и тел.