Книга Замок серебряной розы, страница 91 – Анна Снегова

А он… рассмеялся.

- Вот уж не знаю, сказать матери за это спасибо, или наоборот!

Я поспешно зажала ключ в кулаке и вскочила со скамьи. Отвернулась и прошла пару шагов в росистой траве.

- Прости. Это действительно, слишком неудобно. И неприлично, наверное. Пожалуй, мне и правда стоит сейчасуехать.

В горле встал ком. Я никак не могла его проглотить.

- Гаяни.

Я вся сжалась от звука моего имени в его устах. Так непривычно, после того, как много лет была просто «Лягушонок».

- Гаяни! Посмотри на меня.

Боги, ну что ему ещё от меня надо! Я уже и так еле держусь. Но такому властному графскому тону не повиноваться было невозможно. И я всё же обернулась.

- Я имел в виду, что твоё пребывание под одной со мной крышей обернётся пыткой ещё большей, чем я и так испытываю весь сегодняшний вечер. Гаяни, Гаяни… когда же ты уже оставишь свою глупую привычку от меня убегать?

Прижав руку с ключом к груди, я стояла на пронизывающем ночном ветру, с запахом сирени и вплетённой в него мелодией скрипки. И впервые в жизни позволяла себе говорить первое, что взбредёт на ум.

- Если я нужна тебе – я останусь.

Позабыв дышать, ждала ответа, как ждёт приговорённый на казнь – приказа о помиловании.

- Значит, ты остаёшься, - твёрдо ответил Ричард. А потом добавил, глядя мне в глаза гипнотическим, чёрным как ночь взглядом, от которого у меня подогнулись коленки. – Иди ко мне.

У меня очень-очень долго не получается справиться с тесёмками мешочка, в который мне нужно положить свою главную святыню на сегодня – ключ от собственных покоев в Замке ледяной розы.

Ричард не говорит ни слова, не торопит, а терпеливо ждёт, когда мои заплетающиеся пальцы со всем этим безобразием разберутся. От этого становится ещё больше волнительно, и всё внутри замирает и сладко сжимается в ожидании того, что последует дальше, уже скоро…

Нет, не совсем скоро. К утру, если пальцы будут дрожать так же сильно.

Кое-как мне всё же удаётся.

Я прерывисто вздыхаю и поднимаю глаза… смотрит. Пристальным ястребиным взглядом, от которого не укроется малейший вздох.

Значит, он хочет, чтобы я сама пришла к нему. Сама сделала эти такие трудные, невообразимо трудные шаги. Даёт свободу выбора.

Ричард Винтерстоун сидит, откинувшись на спинку скамьи, в тени кустов сирени, я же – видна вся как на ладони под призрачным лунным сиянием.

И конечно же, я делаю этот шаг. И все остальные тоже. Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки.

Ну, в принципе, ему как раз хватает.

Потому что терпение графа, которое мне всегда казалось безграничным, сегодня явно даёт сбой. Он протягиваетвсё-таки руки, кладёт мне их на талию и рывком дёргает ближе.

И снова остановка. И снова Его сиятельство ждёт, что стану делать дальше я. Даёт мне право принять решение. Бережёт мою трепетную стыдливость. Конечно, это приятно. Но не тогда, когда поджилки трясутся от волнения.

Закусываю губу. Осторожно кладу ладони ему на плечи. Он по-прежнему сидит, а я – стою, нависая над ним, и это положение, которое должно бы давать власть и уверенность, почему-то наоборот наполняет меня робостью и нерешительностью.

Бедные мужчины. Оказывается, проявлять инициативу – настоящая каторга. И как они справляются? А, ну да, постоянные тренировки, чтоб им пусто было…

Моя маленькая злость даёт плоды. Я решаюсь, наконец, сделать хоть что-то, чтобы вывести нас из положения «новая скульптурная группа украсила ночной парк». Тем более, что в ироничных чёрных глазах графа уже начинают мелькать искры веселья, я чувствую это и бешусь ещё больше.