Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 16 – Анна Гращенко

А вот ведьминский дух – останется. И житья уже никому не даст.

Милица дёрнула шнурок рядом со входом, и в помещении загорелись сразу восемь лампочек, расположенных по всем углам, на потолке и полках.Ни одна из них не была подключена к электросети. Ведьма оказалась в небольшой комнатке, достаточно тесной, чтобы не захотеть проводить в ней много времени, но и вполне просторной, чтобы уместить в себе два больших обеденных стола. Они были заставлены блюдами, как будто ожидали гостей по случаю душевного праздника. Однако, угощений не было: ни оливьешки, ни солёных огурчиков. Все блюда – а они были совершенно разными: побольше и поменьше, глубокие и плоские, керамические с премилыми узорами по каёмке, хрустальные и даже жестяные – были наполнены простой прозрачной водой.

– Видеть хочу, водица-сестрица. Зрети.

Милица говорила мягко, даже нежно. Будто встретилась с давней подругой, ссор с которой не бывало. Вода в каждом блюде колыхнулась и пошла рябью. Спустя время на поверхности начали проявляться изображения. Милица подождала ещё несколько минут, пока картинка не стала достаточно чёткой, и пошла вокруг столов.

В одном блюде она увидела, как тётушка Негомила пытается вырвать из рук лекарей пыльный коврик, чтобы, должно быть, навести в их домике порядок. Лекари сопротивляются, но всем уже было понятно, что против тётушкиного порыва гнездования не попрёшь. Милица улыбнулась: уж она-то характер тётушки знала прекрасно, и лекарей было почти что жаль.

В другом – Фима возилась со своей ядерной батарейкой, чертила что-то в альбоме и тут же сверяла то параметры, то ещё что.

В третьем – аптекарь, которого она чуть не убила, сидел на речном берегу с удочкой в руках. Милица задержалась перед этим блюдом подольше. Ей до сих пор было совестно, что она настолько грубо повредила его сознание. Потеряла сноровку. «Хорошо, что обошлось», – подумала она и двинулась дальше.

Следом она увидела своего старшего сына. Картинка была размытая – через барьер Бати Каракулина пробиться всегда было сложно, и большая удача, что Милице вообще это удалось. Она засмотрелась на фигуру Красибора: он сидел на полу, поджав ноги, а вокруг него клубилась густая, сочная магия.

«Дай Бог на треть она со мной раскрывалась», – подумала Милица и ощутила гордость за сына. Она хотела бы, чтобы он был силён. Чтобы всегда мог сделать то, на что ей сил не хватило – защитить дорогих ему людей.

В последующих блюдах она увидела, как Жанна бродит по больнице, говоря непонятно с кем; Роман читаетгримуар и переговаривается с отцом – этим тюфяком Подгорсктим, при взгляде на которого Милице всегда хотелось поморщиться; общую кухню в общежитии на Светланской; свой любимый сад и мужа в нём – Бажен выглядел здоровым, но осунувшимся и уставшим. Милица была уверена, что у него было несколько тяжёлых ночей, полных скорби и боли.

«Я хотела бы оказаться рядом, милый, – подумала она, проводя пальцем по каёмочке блюда, – но про мой выбор ты знаешь. Сам мне его предложил, всё придумал. А мне только и остаётся, что тянуть эту ношу, пока не получится. Или пока хребет не сломаю».

Лицо Бажена пошло рябью и вскоре исчезло. Милица же, глубоко вздохнув, вновь обвела взглядом блюда и лица людей в отражении. В комнате было ещё много водных окошек, через которые можно было подглядывать, но сейчас они ведьму не интересовали.