Книга Лилия между тернами, страница 116 – Галина Чередий

— Киса, ты просто сокровище, — рассеялся он.

Его смех звучал еще напряженно, но его тело сказало мне, что он потихоньку отпускает свои переживания. И это мне нравилось гораздо больше.

Мы ехали по трассе всю ночь и большую часть утра. Потом Миша свернул с основной дороги на ухабистую проселочную, и мы двигались, объезжая здоровенные колдобины еще около часа.

— Это лесовозы тут все поразбивали, — авторитетно пояснил мне Миша. — Совсем скоро на месте будем.

Мы въехали в какой-то населенный пункт. Хотя назвать его и правда населенным можно было с большой натяжкой. Десятка два дворов и деревянные старые дома, почерневшие и явно давно нежилые. Кое-где выбитые стекла и следы пожара. Только пара домов были в нормальном состоянии. Там явно жили. Но мы миновали их и остановились в самом конце улицы. Прямо за этим двором уже виднелся лес.

— Ну, вот мы и прибыли, киса. Ты пока не выбирайся. Дай я машину во двор загоню.

Процесс открывания ворот у Миши слегка затянулся, так как и перед воротами, и во дворе пышно разросся бурьян и мешал открыть створки. Но наконец сражение городского парня и деревенского травостоя увенчалось победой Миши, и мы въехали во двор.

Миша открыл мне дверцу и вопросительно посмотрел.

— Ты ведь не убежишь от меня в лес прямо сейчас, киса? Если честно, я жутко устал и хочу спать. Не хочу волноваться о тебе так сразу.

Я вылезла из машины, и чтобы успокоить моего попутчика подошла и терпеливо уселась на пороге.

— Здорово, киса! — заулыбался парень. — Ты у меня такая умная! Вот я высплюсь, и мы пойдем в лес. А еще имя тебе придумаем.

Миша нашарил под козырьком крыльца ключ и открыл здоровенный и ржавый навесной замок. Внутри была одна довольно большая комната с русской печкой, круглым столом и большой кроватью в углу. Пара стекол на окнах были разбиты, и поэтому спертым воздух не был.

— Ну, не дворец, прямо скажем, но все же не на улице, — не слишком уверенно сказал Миша. — Вот высплюсь и порядок тут наведу.

Он занес свои вещи из машины и, закрыв дверь на засов, обернулся.

— Я не тебя запираю, киса. Просто, мало ли что.

Он снял покрывало с аккуратно застеленной постели и, зевая, стянул с себя футболку и джинсы. Я с любопытством рассматривала его достаточно красивое тело.

Видение другого мужского тела, такогосовершенного и прекрасного словно обожгло меня. Резкие, сводящие с ума движения.

Сокращения мощного пресса, толкающие раскаленную мужскую плоть внутрь и наружу…

Влажная кожа, такая упоительная на вкус…

Запах, заставляющий все внутри сжиматься от потребности втянуть его как можно глубже, запечатлеть, сохранить навсегда…

Стоны сладкого изнеможения и неистовое рычание, извещающее весь мир об экстазе, который не удержать внутри…

И шепот… Тихий едва слышный, такой нежный и совершенно лживый!

Я зарычала, прогоняя от себя проклятые болезненные образы. Миша резко обернулся.

— Ты чего, киса? Думала, я заставлю тебя спать на полу? Глупая! Иди сюда!

Он плюхается на постель и хлопает по перине рядом с собой. Я не раздумывая забираюсь и вытягиваюсь рядом с ним.

Дом стылый, а постель холодная, и Миша прижимается ко мне, хотя и дрожит еще какое-то время. Да, теплой шкурки ему явно не достает.

— Вот проснусь, раздобудем дров и натопим тут, — бурчит он, засыпая и прижимаясь теснее. — А то кони можно двинуть в этой холодине. Хорошо, что ты хоть у меня есть, киса.