Книга Лилия между тернами, страница 115 – Галина Чередий

Конечно, если говорить о такой, как я, то мне в жизни не случилось даже козявку убить или там птичку. Охотник я совсем никакой. Но это не значит, что мои инстинкты не работают. Поэтому я фыркнула и отряхнулась, демонстрируя полное безразличие к Мишиной щедрости.

— Что? — удивился он. — Что-то не так? Ты не любишь говядину? Ладно. Ты только потерпи, и я потихоньку выясню, что тебе нужно. Ты только не сбегай. Мы с тобой и так уже два беглеца, хоть и бежим от разного, киса.

У Миши зазвонил телефон, и я подпрыгнула на месте.

— Не пугайся! Это всего лишь телефон, — Миша посмотрел на дисплей и пробормотал, — пошла ты, сука.

Он сбросил вызов, но через минуту телефон зазвонил снова. Так повторялось несколько раз и, наконец, Миша решил принять вызов.

— Какого тебе нужно? — негромко, но зло прошипел он в трубку. — Нет, я не собираюсь возвращаться. Ни сегодня и никогда.

Мне было прекрасно слышно, как собеседница Миши упрашивает его одуматься и вернуться.

— Ты хочешь, чтобы я вернулся? А не пошла бы ты, дорогая? Ты получила, что хотела — бабкимоего отца и красивую жизнь, вот отвали теперь от меня. Я и мой член не прилагаются ко всему остальному автоматом, уж извини. Все и сразу получить не выйдет. Не звони мне больше!

И Миша отключился и вовсе вырубил телефон.

— Нам это все не нужно, правда, киса? Мы теперь свободны и едем в закат, а все остальные пусть валят на хрен из нашей жизни, — он пытался улыбаться, но вместо этого у него выходила какая-то кривая гримаса. — Ты знаешь, киса, я ведь её любил. Боже, как дурак, просто до безумия. Влюбился, когда увидел её сидящей на чемодане перед общагой универа. Она вокруг такими удивленными глазами смотрела, как в другой мир попала. Вся такая скромненькая. Джинсики не новые, блузочка дешёвенькая, балетки, видавшие лучшие дни. Но такой чистой и невинной мне тогда показалась, что у меня дыхание перехватило. Понятно, что не я один её срисовал, но я сразу решил, что моя будет. Я всех сразу от неё поотшивал, всех казанов наших универских. И в постель её в первую же неделю затащил. Подпоил на вечеринке и привез к себе. Знаю я, киса, повел себя как урод. Но я ведь её для себя хотел, а не просто там соблазнить. Я же ей на утро сразу ко мне переехать предложил. Она стеснялась долго. А может просто варианты просчитывала, теперь хрен её знает. А я бесился, на пену исходил от этого ожидания. Ревновал, скандалил, боялся на шаг от себя отпустить. А потом настоял и повел с отцом знакомить. Вот и познакомил. Сначала рад был до усрачки, когда отец её принял как родную, бегал вокруг неё, угодить пытался. Я же боялся, что скажет, мол, еще и полгода после смерти матери не прошло, а ты уже девок в дом таскаешь. Но нет. Оказалось, рад он ей. Охренеть, как рад. А через месяц они меня «обрадовали». Извини, так вышло, Мишенька. Прости, если сможешь. Я думал сдохну, киса. Просто сквозь землю там же и провалюсь. Ну, ничего, выжил же. И даже понять и простить смог бы. Но не такое же!

Миша вцепился в руль и погрузился в свои мысли. Его лицо и тело просто кричали о боли и напряжении. Мне это не нравилось, потому что заставляло отозваться мои собственные мучительные переживания, задвинутые в дальний угол сознания. И я, пытаясь отвлечь парня, опять боднула его под локоть, ласкаясь. Миша вздрогнул и, моргнув, уставился на меня. Потом обнял за шею и чмокнул в нос, заставив шарахнуться.