Онлайн книга «Ненавистная пара»
|
— Что будет со всеми этими надутыми и преисполненными сейчас власти индюками в мантиях, когда их способности станут без надобности? Сейчас они властны через Зрящих ткнуть в любого и распорядиться его судьбой, а что потом? — Что ты несешь? — прошипел я подыхающим змеем, хотя, скорее уж, хотел проорать: «Что творишь?! Дай мне кончить немедленно!» — Ты не знал, верно? — хмыкнула она, выдохнув особенно рвано, и меня всего выгнуло. И тут же в башку шарахнуло яростью. Где, в чьей, мать ее, постели она научилась этому? Хреновы маги и долбаные бесы с одержимыми могли катиться в адскую бездну прямо сейчас. Единственное, что волновало и сжимало мое горло как удавкой, — это какая же мразь членоносная научила мою истинную вытворять с мужиком одними легкими касания такие вещи, что я за малым не сдыхал от сраного шевеления всего одной ее руки. Да самой прожженной профессионалке не удавалось сотворить со мной подобного! Зажмурив глаза, давясь сдерживаемым ревом, оттолкнул-таки руку Летэ, делая шаг назад. — Что ты, по-твоему, сейчас делаешь? — рявкнул на нее, умирая от разламывающих на части противоречий. Вывалить ей в лицо все презрение и гнев, обозвать самыми последними словами, выгнать из дома, велев никогда больше не являться, не заставлять меня истекать кровью ревности и ненависти. Или повалить прямо тут на этот залитый водой пол, исцеловать всю от пальцев ног и до рыжеющей макушки, излить первобытную потребность одаривать лаской, нежностью, стребовать и от нее все то блаженство, что обещали эти проклятые прикосновения, наплевав на прошлое. Дать любой из выходов беснующейся внутри буре в надежде обрести потом покой, без разницы,с каким исходом. — Удерживаю твое внимание, заставляя выслушать себя, — криво и вроде бы цинично усмехнулась Летэ, но за этим мне почудилось нечто беззащитное и обреченное. — Разве не ты мне в самого начала на том постоялом дворе постоянно твердишь, что единственный способ сделать это наверняка, — это ублажать тебя так или иначе. Наше начало было не в том гадюшнике. И да, сказал. Но больше не хочу так. Не могу. В адову дыру все эти гадости, эту нашу сделку, наше прошлое. Не. Хочу. Так. А как? Да хрен его знает. Внутри все сводило от возбуждения и в то же время от горечи. Если и кончу сейчас, то однозначно одной лишь жгучей желчью, что выжигает кишки. Отвернувшись от своей пары, я облился и, как был мокрым, пошел в спальню. Рухнул на живот на постель, чувствуя лишь опустошение. Летэ появилась вскоре и опустилась на кровать, почти не заставив ту колыхаться. — Говори, — приказал, не отрывая лица от матраса. Минуты шли, а она все молчала. А я больше не понукал, потому как в действительности мне было совершенно насрать на всех этих чужих людей, нелюдей, их трагедии и суету. Все главное и имеющее значение было тут, в этой спальне, но как сделать его чем-то не причиняющим разрывающую боль ежесекундно, я не представлял. Но я ведь, в конце концов, мужик, значит, тот, кто должен все равно пытаться, если даже понятия не имею как и почти уверен, что ничего не выйдет. Что впереди у нас лишь еще больше руин и ее, и моей души, и сотворим мы их друг в друге собственными руками. И все же… — Летэ, я не хочу вот так… — вытолкнул из горла, будто слова имели твердость камней. — С тобой и со мной. Нужно иначе. |