Книга Камасутра для Микки Мауса, страница 9 – Дарья Донцова

Прошло два жутких дня. Магдалену поселили в комнате у Лизаветы. Юру и Клаву определили в десятиметровке, которая обычно стоит пустой. В свое время Катюша объединила две квартиры в одну[2], из «лишней» кухни она сделала нечто служащее теперь то ли гладильной, то ли чуланом, то ли гардеробной. Во всяком случае, тут у нас царит безумный беспорядок, но у стены стоит довольно широкий диван, и, когда на голову сваливаются очередные гости, я просто запихиваю валяющиеся шмотки в шкаф, убираю гладильную доску, и «номер» готов. Ната, естественно, жила у Вовки.

Не успев перебраться к нам, Юра запил. Мне, никогда не имевшей дело с алкоголиками, было просто страшно. Он потерял всякий человеческий облик, появлялся на пороге кухни небритый, в старых тренировочных штанах, которые дал тестю Вовка, сплевывал в раковину, брал очередную бутылку водки и удалялся.

Магдалена вела себя тише воды, ниже травы. От нее даже имелась ощутимая польза. Утром, в восемь, девочка выводила гулять собак. Рейчел и Рамика она слегка побаивалась. Стаффордширская терьериха, правда, отнеслась к Магдалене вполне лояльно и послушно разрешала надевать на себя поводок, а вот двортерьер Рамик демонстрировал просто безобразное поведение. Едва Магдалена приближалась к нему, «дворянин» принимался лаять и скакать, как сумасшедший. Гуляла девочка с псами по часу, затем тщательно мыла им лапы, вытирала. Было видно, что Магдалена без ума от Мули и Ады.

Клава чувствовала себя хозяйкой. Ее резкий голос доносился одновременно из всех углов квартиры и раздражал безумно. Больше всего меня удивлял тот факт, что она не делала никаких замечаний мужу-алкоголику и постоянно злилась на безответную Магдалену. Особо безобразная сцена разыгралась сегодня утром.

Не успела девочка выйти на кухню, как мать налетела на нее:

– Пойди умойся.

– Я только что из ванной, – ответила Магдалена.

– Причешись!

– Мне Лиза косу заплела.

Поняв, что придраться не к чему, Клава на секунду замолкла, но тут же ринулась в атаку:

– Ешь кашу.

– Спасибо, мне не хочется.

– Ешь, говорю!

Магдалена покорно положила в тарелку пару ложек овсянки и с трудом принялась запихивать в себя завтрак.

– Возьми еще, – велела мать.

– Больше не могу.

Клава побагровела.

– Вот оно как! Мать мучается у плиты, готовит с утра, а их высочество нос воротит! Невкусно тебе, да? Икры черной желаешь? А ты на нее заработала, спиногрызка?

Я удивилась. Геркулес с утра я готовила собственноручно, Клава даже не приближалась к плите.

– Очень вкусно, – прошептала Магдалена, – но я наелась уже до отвала.

– Ешь, говорю! – заорала Клава и быстро вылила в тарелку дочери чуть ли не все содержимое кастрюли, стоявшей на плите. – Быстро, с хлебом!

Это было уже слишком. Я хотела встать на защиту ребенка, но меня опередил Кирюшка:

– Нельзя впихивать в человека еду.

– Не лезь не в свое дело, – рявкнула Клава.

– Не орите на меня, – взвелся мальчик, – и вообще, вы у нас в гостях.

Клава уперла руки в боки.

– Да? Мы у своего зятя.

– Он живет в соседней квартире, – не утерпел Кирюха.

Клава отвесила Магдалене оплеуху.

– Вот! Из-за тебя, дрянь, нас, несчастных погорельцев, попрекают! Каши не желаешь! От хлеба нос воротишь!

По лицу девочки поползли слезы.

– Оставьте ее в покое, – возмутилась я, – ребенок должен есть столько, сколько хочет!

– Она обязана слушаться мать, – зашипела Клава. – Я ради блага дочери занимаюсь ее воспитанием, иначе из нее Чикатило вырастет.

– Из Магдалены никогда не вырастет Чикатило, – влезла Лизавета.

– Я точно знаю, – заорала Клава, – не станет слушаться – будет Чикатило.

– Не будет! – топнула ногой Лиза.

– Будет.

– Не будет!!!

– Будет.

Меня затошнило.

– Пожалуйста, прекратите.

– Жри немедленно, – бесновалась Клава, отвешивая девочке очередную затрещину.

Магдалена принялась быстро заглатывать кашу, но и это не помогло.

– А-а-а, – завопила маменька, – значит, можешь жрать, только сначала хотела меня до паралича довести, сволота!

На низко склоненную над тарелкой голову несчастной девочки посыпался град ударов.

Я беспомощно захлопала глазами. Что делать? Магдалена дочь Клавы, и она может делать с ней все, что захочет. Вызвать милицию? Да никто не поедет разбираться в семейных дрязгах, а службы, защищающей детей от насилия, которое чинят над ними родители, в нашей стране нет, или я не знаю ее телефона.

Пока в моей голове носились глупые мысли, Кирюшка подскочил к плите, схватил кастрюлю с остатками овсянки и… надел Клаве на голову.

Давайте, я не стану описывать, что было потом! Когда в районе пяти вечера вернулась с работы Катя, скандал только-только утих.

Увидав, как подруга втаскивает на кухню торбы, набитые продуктами, я подскочила к ней, схватила мешки и спросила:

– Мы не можем избавиться от гостей?

– Что случилось? – устало спросила Катюня, рушась на стул.

Выслушав мой рассказ, она вздохнула.

– Ужасно, конечно, но очень многие родители срывают злобу на младших членах семьи. В случае Клавы, думаю, действует несколько факторов. Во-первых, у нее, очевидно, климакс, во-вторых, сильный раздражающий фактор – муж-алкоголик.

– Ну и била бы его!

– Она боится, Юрий может ответить и, наверное, не раз уже отвечал.

– Давай выселим их, всех. Впрочем, Магдалену можно оставить.

Катюша посмотрела на меня.

– Лампуша, потерпи немного. Погорельцам обещают вот-вот дать новые квартиры. Если мы сейчас поругаемся с Клавой, то доставим много неприятностей Вовке, она мать его жены.