Онлайн книга «Скалолазка и мертвая вода»
|
Так и села. Но рассиживаться некогда. Поднялась. Если так и дальше пойдет, то не Бейкер разделается со мной, а сама угроблюсь. Пошатываясь, нырнула под ствол. Двигалась куда осторожнее. Незаметно приблизилась к скале, которая уходила вверх неприступной – даже для меня – стеной. Углубиться в лес не успела. Впереди мелькнула фигура помощника Бейкера. Он возвращался мне навстречу. Так и не поймал Глюки! Я испытала непонятную гордость за Барсика. Вот только… Куда мне-то деваться? Сзади Бейкер с мачете, впереди мускулистый латинос с автоматом… Наброситься на него? Нет, с этим драться еще хуже, чем с Бейкером. Не научилась я пока пули переваривать без вреда для здоровья. Я очутилась в западне. Базальтовая скала, рассекавшая лес слева от меня, как назло была без единой трещинки – не заберешься. Справа темнела чащоба, в которой быстро не скрыться. Помощнику Бейкера останется искромсать ее вместе со мной очередями из своей стреляющей железяки. Выхода нет? Выход есть всегда! Я с разбегу запрыгнула на ствол, стоявший на моем пути. Быстро-быстро полезла вверх. Когда расстроенный мулат поравнялся с деревом, я находилась уже метрах в шести над его головой. Остановился он как раз подо мной, перекинул автомат и достал сигареты. Сунул одну в рот и все никак не мог прикурить. Где же Бейкер? Я пыталась увидеть, что творится возле озера, но стволы деревьев и их листва ограничивали обзор. А вот и он нарисовался. Фигуру скрывало дерево, но из-за ствола появилась опущенная рука с мачете. Он стоял. Чего-то ждал. Чего? – Скалолазка! – последовал его крик. – Выходи из леса! Помощник Бейкера оставил попытки зажечь сигарету, бросил зажигалку под дерево и отправился обратно в лес. Очевидно, искать Глюки. Не выполнил приказ и не горит желанием встречаться с шефом. – Выходи, крошка! Иначе вместо тебя пострадает невинный человек. Бейкер вдруг показался в просвете между деревьями. Я с ужасом увидела, что он держит за волосы Верочку, которая стоит на коленях. Где он поймал ее? Матушки! Я-то думала, что она в безопасности! – Выходи, крошка! – в третий раз пригласил Бейкер. Рука, сжимавшая тесак, поднялась над Вериной головой. Нет! Стой! Хотелось закричать, но горло перехватило. Он не сделает этого. Не обидит постороннего человека! – Я буду считать до десяти, – объявил Бейкер. – На счет десять отрублю ее умную, начитанную голову! Вера покорно сидела рядом с ним, уставившись на камни. Зачем Бейкер угрожает ей? Она же ни в чем не виновата. У нее дома остался маленький сын, которого она воспитывает одна! Она… – Один! – громко произнес Бейкер, и я поняла, что проиграла. – Стой! – прорвало меня. – Стой-стой-стой!!! Американец замер. – Ты где там? – На дереве! Сейчас спущусь! Отпустите Веру! – Двигай сюда! – Уже спускаюсь, уже… Вообще-то спускаться немного сложнее, чем карабкаться вверх. Я на секунду замешкалась и, опасаясь разозлить американца, снова напомнила о капитуляции: – Спускаюсь я, Бейкер! – Поторопись, мне некогда… Куда пропал этот недоумок? Я нащупала ступней нижнюю ветку. Встала на нее. Слова, произнесенные дальше Бейкером, заставили обмереть. – Не отвлекайся, Скалолазка. Какую конечность отрубить тебе в первую очередь? Я испытала шок. В груди похолодело. Сердце застыло – такое впечатление, что оно больше не запустится. У Бейкера опять съехала крыша. Канал в его голове переключился. Но американец вспомнил не события во французском особняке, не эпизод на Крите, а совсем свежий момент. Десятиминутной давности. Когда он собирался обезглавить меня своим страшным тесаком. Тогда я успела отпрыгнуть. А теперь?.. Теперь на моем месте находилась Верочка! Бейкер держал ее за волосы и думал, что это я. – Я ЗДЕ-Е-Е-ЕСЬ! – закричала во всю глотку. Рука с мачете резко опустилась… Мне было около семи лет, когда это случилось. И мир маленькой девочки Алены Баль разом перевернулся, оставив в прошлом солнечное детство. Я не помню имени – отчества воспитательницы в детском саду, не помню гонок на трехколесных велосипедах, о которых рассказывала подруга… Все-таки одни события вытесняются из головы другими. И если у Евгении Симоновой, ныне Абрамян, осталось воспоминание, как мы содрали локти и коленки, съехав на шоссе с крутой горки, то во мне сохранился лишь образ бабушки. На ней был льняной передник с красными славянскими узорами – уточками и ростками. Она посадила меня на кровать, присела рядом, сложив руки на коленях, и долго молчала. Собиралась что-то сказать, но вместо этого неотступно смотрела на пришпиленный к стене рисунок, который я подарила маме на 8 Марта. Корзинка, полная грибов с красными шляпками. Подосиновики. Все началось с отъезда отца. Хотя у нас сохранилось несколько фотографий, я совершенно его не помню. Маму – да. А вот отца – нет… Я знала только, что он уехал очень далеко. Бабушка сказала: «Туда, где солнце светит круглые сутки». Именно так. Прошло несколько дней, а может, недель. Посреди ночи меня разбудила мама. – Я еду к папе, – сказала она. – Я хочу попрощаться с тобой… Такой она мне и запомнилась. Овал лица в полумраке, мягкие волосы, запах цветочных духов и какая-то неземная теплота, исходившая от нее. Мамочка моя… Она поцеловала меня на прощанье и произнесла фразу, которую я вспоминала каждый день на протяжении десяти следующих лет. – Будь умницей, дочка… Будь умницей… Будь умницей… Не знаю, сколько времени прошло после этого. Бабушка говорила, что пара недель. Мне показалось – целый год. Я нашла на улице безногую, но совершенно новую куклу. Прибежала домой, чтобы поделиться радостью с бабушкой и дедушкой. Застала их на диване перед включенным телевизором. Они уставились в экран, а лица у них были такие белые, будто их подменили масками чужих, незнакомых людей. На ковре валялись телефонный аппарат и трубка, соединенные витым проводом. Я ворвалась с радостным воплем, на секунду остановилась, глядя на экран… Дед вскочил с дивана. Спешно и грубо затолкал меня в спальню. Так я и не увидела ничего. Моя радость тут же испарилась. Я рыдала у запертой двери. Рыдала несколько часов. А потом в спальню вошла бабушка в льняном переднике с красными узорами… – Мне нужно сказать тебе, Аленушка, – произнесла она, разглядывая рисунок корзинки, набитой здоровенными подосиновиками. – Мама с папой не вернутся… |