Книга Я заберу тебя с собой, страница 52 – Никколо Амманити

Видел он, как сидевшие за столиками в баре прекратили листать свои газеты, резаться в карты, пороть чушь, когда учительница вышла на площадь.

Они говорили, что она приносит несчастье, а сами кончали…

Он провел полный техосмотр дамочки.

Сколько ей лет?

Лет тридцать. Плюс-минус.

Под пальто на ней была серая юбка до колен, из-под которой видны были тонкие икры и изящные лодыжки. Классные ноги, ничего не скажешь. Туфли темные, на низком каблуке. Высокая. Худая. Шея аристократическая. Он никогда не видел ее с распущенными волосами, но догадывался, что они густые и длинные. И у нее, кажется, отменные сиськи. Черный обтягивающий свитер с высоким горлом обрисовывал два крупных холма. Лицо очень своеобразное. Скулы высокие, выступающие. Подбородок заостренный. Рот широкий. Глаза голубые. И эти учительские очки…

«Да, своеобразная. К тому же у нее классная задница», — заключил Грациано.

Но почему такая красотка живет одна и никто до сих пор к ней не подобрался?

Может, она и правда противная, как говорят? Грациано в этом не сомневался. Просто она приезжая, занята своим делом. Замкнутая.

«А в наших краях, если ты сам по себе, говорят, что ты дерьмо, что ты приносишь несчастье, что ты ведьма. Тут все такие прогрессивные, в нашем сраном городишке».

Может, кто-нибудь да пытался, ну, как здесь бывает, без церемоний, а она его отшила. А он пустил слушок, что она приносит несчастье. И все. Судьба решена. Местные самцы привыкли к охоте на грызунов, жаб да ящериц, а эта ласточка летает слишком высоко, она им не по зубам. И они ее изгнали.

И она стала замкнутой, робкой и недоступной.

Другие с этим могут считаться, но не Грациано Билья. В отношении женщин слова «недоступная» для него не существовало. Грациано Билья сумел стать парнем Шлюшки, так что ж, он не сможет покорить учительницу итальянского из Искьяно Скало?

Первое правило донжуана гласит: у всякой женщины есть слабое место, главное — найти его. Даже у самого крепкого в мире здания есть такое место — если в него ударить, здание рухнет. А Грациано был спец по слабым местам.

Это может быть она.

И он ощутил глубокое чувство общности с этой незнакомой женщиной. Ему Шлюшка тоже говорила, что он приносит неудачу. И он знал, как плохо бывает, когда тебе говорят такие гадости. Это самый легкий способ прогнать человека и разбить ему сердце.

Решено, он ей поможет. И покажет ей, что неудачи не существует. Что это жестокая и примитивная вещь. Он избавит ее от изоляции. И он почувствовал, что на него возложена великая задача, достойная Боба Гелдофа или Нельсона Манделы.

Решено, это она.

Сегодня вечером он повезет ее в Сатурнию, на источники.

И трахнет.

И Рошо, Мьеле и братцы Франческини будут посрамлены и признают вновь его превосходство, смелость его фантазии, то, как далек он от крестьянского обскурантизма.

Да, вот таким может быть последнее выступление итальянского любовника. А потом он положит презерватив в дальний ящик и уедет на Ямайку.

Он пригладил волосы и направился к учительнице.

51

Флора Палмьери ошиблась, мерзкие типы были тут и в ранний час.

Она не могла пить капучино. Один тип на нее пялился. Она чувствовала, что его взгляд скользит по ней как сканнер. А в таких ситуациях она сразу становилась неловкой. Она уже уронила сахар и едва не опрокинула на себя кофе. Она не обернулась, но заметила его краем глаза.

Раньше он все время торчал в баре, потом пропал. Она его уже пару лет не видела. Самовлюбленный провинциальный красавец. Он ездил на мотоцикле и бахвалился, а сзади у него сидела очередная дурочка. Тогда волосы у него были черные, сверху стриженные ежиком, по бокам длинные. Сейчас, со светлыми волосами и густым загаром, он напоминал Тарзана.

И он был из тех, кто делал рожки, когда она проходила. Этого было достаточно, чтобы считать его стоящим на нижней ступени развития, как и остальных посетителей бара.

Она почувствовала, как он подошел и сел рядом. Флора подвинулась.

— ; Простите, вы — синьора Пальмири, учительница?

Чего еще ему надо? Флора занервничала.

— Палмьери, — пробормотала она, глядя в чашку.

— Палмьери. Простите. Синьора Палмьери. Простите. Я хотел попросить вас кое о чем, если я не сильно вас побеспокою…

Первый раз она посмотрела ему в лицо. Он был похож на корсара с какого-нибудь таинственного острова, на героя одного из малобюджетных фильмов про пиратов, снимавшихся в Италии в шестидесятые. Нечто среднее между Фабио Тести и Кабиром Беди. Эти высветленные волосы… золотые серьги… Да и выглядел он неважно, должно быть, ночь не спал. Синяки под глазами, щетина.

— Рассказывайте.

— У меня тут затруднение, в общем… — Он замялся, словно мозги вдруг ему отказали, но потом продолжил: — Простите, я не представился, меня зовут Грациано Билья. Мы с вами не знакомы. Я сын хозяйки магазина. И меня долго не было… Я работал за границей… — Он протянул ей руку.

Флора осторожно пожала ее.

Похоже, он не знал, что делать дальше.

Флора хотела сказать, что она спешит. Что ей надо в школу.

— В общем, я хотел попросить вас об одолжении. Мне через несколько месяцев надо ехать на работу в одно туристическое местечко на Красном море. Вы были на Красном море?

— Нет.

Господи, да что ему надо? Набравшись мужества, она пробормотала:

— Я немного спешу…

— О, простите. Я постараюсь побыстрее. Красное море — это потрясающее место, там пляжи с белым песком. Белый песок получается из маленьких кусочков кораллов. И там рифы… В общем, там прекрасно. Я еду играть, знаете, я играю на гитаре, и мне придется быть еще и ведущим, устраивать развлечения для туристов. В общем, меня попросили прислать резюме. И я бы хотел написать хорошее резюме, не просто какой-то список, а что-нибудь свеженькое. Я очень хочу там работать. Знаете, я так рассчитываю на это место…

Что он имел в виду под свеженьким резюме?

— Если бы вы были так любезны и согласились помочь мне, я бы вам остался навеки благодарен. Мне обязательно надо его отправить завтра утром. Понимаете, сегодня последний день. Это не займет много времени, а потом, если меня примут, я вам обещаю, что приглашу вас на Красное море.

И, слава те господи, он сумел это сказать. Он не в состоянии написать резюме.

— Я бы с удовольствием вам помогла в любой другой день. Но сегодня я очень занята… Я правда не могу…

— Прошу вас. Я не хочу быть навязчивым, но это было быть просто потрясающе, если бы вы мне помогли, вы бы меня просто осчастливили… — Грациано произнес эти слова с такой детской искренностью, что Флора не смогла сдержать легкую улыбку.