Онлайн книга «Фея Семи Лесов»
|
Мой отец был пэром Франции и имел «право табурета» – право сидеть перед коронованными особами и членами королевской династии. Таким образом, я, как его узаконенная дочь, не стояла, подобно другим придворным, перед королевой, а чинно села на принесенный лакеем золоченый вычурный пуф, предварительно расправив широкие юбки платья. Немногие в этом зале имели возможность сидеть – может быть, только мы, да еще герцог де Понтиевр, Роганы и Монморанси. С тщеславным удовольствием я заметила, что даже такие особы, как Куаньи, Полиньяки, принцесса де Ламбаль, – даже они стоят… – Взгляните, – сказал мне отец, – вы видите того пожилого мужчину, в третьем ряду справа? Я взглянула туда, куда он просил. Там стоял рослый, крепко сложенный, коренастый мужчина. Густые брови, глаза навыкате, толстые чувственные губы, длинный нос с горбинкой и оттянутый назад, словно обрубленный, подбородок придавали его профилю сходство с бараном. На вид ему было лет пятьдесят пять. На нем был красный камзол и синие короткие панталоны. Военный жесткий воротник охватывал короткую шею и подпирал подбородок. – Ну и что? – Он хочет жениться на вас. Вчера он просил вашей руки. Я пришла в ужас. – Вот как, и это страшилище туда же? – Мадемуазель, тот, кого вы называете страшилищем, на самом деле адмирал де Сюффрен, победитель при Тренквемале и Гонделуре, гроза англичан и, что самое главное, очень богатый человек. – Да будь он хоть втрое богаче Креза, я все равно не смогу на него смотреть! Отец взглянул на меня серьезно и осуждающе. – Так сказала бы ваша мать. Но она, черт побери, была шлюха, и вам пора отличаться от нее! – Моя мать, – заявила я, – была прекраснейшей женщиной, раз говорила так. К черту вашего Сюффрена! Я лучше умру, чем наберусь смелости даже помыслить о нем как о муже. Господи, да он же старше меня на сорок лет – это просто кошмар какой-то. – Хорошо, хорошо, – произнес отец. – А что вы скажете об аристократе самого высокого происхождения, двадцатилетнем, красивом, мягкосердечном, да к тому же еще сироте – у него нет родителей, и никто не будет вам докучать… – О ком вы говорите? – спросила я равнодушно. – О молодом человеке с бриллиантовыми пуговицами на камзоле… – Что я должна сделать? – Ничего… ровно ничего… только отнеситесь к нему полюбезнее. – Как его имя? – резко спросила я. – Принц д'Энен де Сен-Клер… он служит в моем полку. – Но ведь он так молод! Действительно, юноше, на которого указывал мне отец, нельзя было дать больше восемнадцати. Он казался совсем юным. «Ах, Анри! – подумала я вздыхая. – Отчего тебя нет здесь?» – В кого вы мне его прочите – в женихи или в любовники? – произнесла я вслух. – Вам, вероятно, будет какая-то выгода от этого… ну, например, лишний титул или поместье. – Замолчите, – приказал мне отец, – мне никак не удается вытравить из вас замашки вашей матери… Вам придется плохо в свете, мадемуазель, если вы не изменитесь. – Постарайтесь к этому времени подороже продать меня, – сказала я язвительно и отвернулась, закрывшись веером. Вошел король, и гул в зале на некоторое время умолк, чтобы вспыхнуть с новой силой, подогретый высказываемыми вслух оценками парадного костюма Людовика XVI. Дамы утонули в реверансе, кавалеры отвешивали королю глубочайшие поклоны. Людовик XVI сел, розовый от смущения, рядом с королевой. Обер-церемониймейстер де Дрио-Брезе объявил, что близится момент открытия бала. – Вот теперь начнется самое главное, – прошептала мне на ухо Тереза де Водрейль. – Король никогда не танцует, его брат граф Прованский – тоже… Бал будет открывать сам д'Артуа. Любопытно, кого он выберет? Но уж наверняка не королеву – ее он не переносит… Послышались первые, пробные звуки музыки. Очень многие аристократы смотрели именно на меня, это я видела ясно. Быстрым шагом, словно боясь, чтобы его не опередили, ко мне приближался смазливый женственный франт с брильянтовой серьгой в ухе. Вид у него был недурен, и я была готова принять его предложение, но тут со страхом увидела, что тот самый старик де Сюффрен отошел от своих знакомых и явно намеревается подойти ко мне. Онемев от ужаса, я шарахнулась в сторону и как можно более быстрыми шагами пошла в другой конец зала, к благотворительному киоску, обтянутому шелком и увитому гирляндами. Только там я увидела, что Сюффрен остановился. Тот самый франт, более молодой и проворный, догнал меня и у киоска. – Куда это вы убегаете, мадемуазель? Я герцог де Лозен, главный ловчий его величества. Неужели вы так суровы, что откажете мне в первом танце? Я взглянула на него и облегченно вздохнула. – Я согласна, герцог, – вырвалось у меня с непростительной поспешностью. – Следующий танец за мной, – сообщил уже знакомый мне маркиз де Рэжкур. Герцог взял меня за руку, намереваясь вывести на середину зала, где уже выстраивались пары в ожидании танцев. Я мысленно повторяла про себя все нужные па… Волнение охватило меня – Боже, первый танец в Версале! – Котильон! – провозгласил обер-церемониймейстер. Но кто же откроет бал? Граф д'Артуа все еще выбирал себе пару, разыскивая кого-то глазами… Но вот он двинулся с места, пошел через зал в сторону благотворительного киоска. Десятки взглядов следили за ним, у женщин замирало сердце. Он шел ко мне, и это я поняла сразу, до того, как это поняли другие. Принц крови смотрел на меня, и в груди у меня похолодело. Он подошел и поклонился мне; я машинально сделала реверанс. – Мадемуазель, прошу вас оказать мне честь и открыть вместе со мной бал, который дает его величество король. Я не знала, что ответить, и беспомощно смотрела то на принца, то на герцога де Лозена, бледного от гнева, но не смеющего перечить принцу крови. – Монсеньор, но как же… как же королева? – Королева? Она будет рада танцевать с Ферзеном, а герцог, уже пригласивший вас на танец, удовлетворится мадам де Полиньяк. Я была в ужасе, что королеве придется идти в паре вслед за мной, но брат короля сам взял меня за руку – она была холодна, как лед. Я чувствовала, что становлюсь участницей скандала, но граф д'Артуа повел меня на середину зала, и я не противилась этому. Зазвучала музыка, и мы с принцем открыли бал. Улыбка Марии Антуанетты успокоила меня. Она даже не заметила, что произошло. Мужественный красавец швед де Ферзен настолько завладел ее вниманием, что она не думала ни о чем другом. А я вдруг почувствовала радость от того, что танцую… Я была в центре внимания всех мужчин и могла купаться в лучах славы. Робость моя прошла, пропал даже страх перед необыкновенно скользким паркетом зала… Танцевала я хорошо, и знала об этом, что придавало мне уверенности. Мелькали ленты, парики, напудренные косы, золотые эполеты, ожерелья на обнаженных шеях, сверкали чьи-то глаза, смеялись чьи-то губы; в этой суматохе я даже не заметила, как разошлась с графом д'Артуа… |