Онлайн книга «Эта горькая сладкая месть»
|
– Дарья Ивановна, – сказал укоризненный женский голос, – что же вы не интересуетесь результатами анализа? Это беспокоилась милая докторша из диспансера. Аделаида Павловна попеняла немного на мою безответственность и велела немедленно явиться на прием. Я покорно поехала на улицу Мельниковой. Мрачный и грязноватый диспансер разбудил самые неприятные воспоминания. Вот из этого кабинета выносили бездыханное тело Катюши. Что она пробормотала перед смертью: Виолетта, страшная?.. Аделаида Павловна высунулась в коридор: – Васильева, заходите! – Она позже пришла! – закричала тучная старуха, подскакивая к двери. – Здесь врач решает, кто первым входит, – отрезала добрая докторша и втянула меня в кабинет. С видом жертвы я примостилась на краю ободранного стула и приготовилась слушать приговор, Онколог рассмеялась. – Не дергайтесь, все в полном порядке, всего лишь маленькая симпатичная липома. Ничего опасного, ангиной заболеть и то хуже. – Значит, можно больше не приходить? – К сожалению, липому следует удалить. – Ни за что! Аделаида Павловна заглянула внутрь конверта, который положили к ней на стол, и приступила к уговорам. Через десять минут сопротивление было сломано, и доктор стала звонить по телефону. – Завтра к десяти утра приедете в онкологическую больницу № 756. – Онкологическую?! – испугалась я. – Конечно, липома доброкачественная, но все-таки опухоль, и удаляют ее только в специализированных учреждениях. – Сколько стоит операция? – Больница бесплатная, поэтому туда довольно большая очередь, но я договорилась, и хирург Свистунов положит вас прямо завтра. – Не хочется бесплатно, – испугалась я, вспомнив докторшу Шаранко. – Может, лучше в клинику 4-го управления попробовать? Аделаида Павловна хитро прищурилась. – Знаете поговорку: полы паркетные, врачи анкетные? А Семен Анатольевич опытнейший хирург, там каждый день по две-три операции делают. Вы же не на месяц укладываетесь! Несколько дней полежите – и домой. Липому вообще амбулаторно делают. А что бесплатно, так это не совсем верно. Дадите доктору Свистунову триста долларов, лады? Я облегченно вздохнула. Чудесно, просто замечательно: ничего так не боюсь, как бесплатной медицины. Наутро мы с Кешкой стояли перед кабинетом. Приятный молодой хирург довольно небрежно поглядел на шишку и сказал: – Прелестно, оформляйтесь и идите в 215-ю палату. Мы побрели по длинному, пахнущему хлоркой коридору. Навстречу все время попадались женщины со стеклянными банками. От банок отходили трубки и исчезали под одеждой. Боже, какой ужас! 215-я палата оказалась двухместной. На второй кровати лежал прехорошенький розовый халатик. – Здорово, – обрадовался Кеша, – твоя сокамерница ходячая, и похоже, что не старая. Я стала переодеваться, сын пошел за доктором. Хирург довольно потер руки и сообщил: – Сегодня сдаем все анализы, завтра оперируемся. – Завтра?! – Зачем тянуть? Вмешательство ерундовое, под местным наркозом делаем. – Ой, не хочу под местным, больно будет. – Ладно, – покладисто отозвался врач, – дадим общий. А сейчас бегом кровь сдавать. До обеда я носилась по разным кабинетам, проходя кучу анализов. В три часа пришла в палату и позвонила Павловским, подошла Жанна. – Передайте, пожалуйста, Виолетте Сергеевне, что у меня заболел отец и я на неделю уехала домой. – Хорошо, – равнодушно сказала Сокова и шмякнула трубку. Я перевела дух и собралась попить кофейку, но тут явился анестезиолог и велел ничего не есть. Потом принеслась медсестра с клизмой, следом другая с кучей уколов. Короче, к половине восьмого вечера меня так накачали транквилизаторами, что я заснула без задних ног. Пробуждение оказалось не из приятных. – Васильева, вставайте на операцию. Тряся головой, я села на кровати. Молоденькая сестричка протягивала грязноватую простынку в каких-то пятнах. – Давайте, давайте, вас ждут. Я потянулась за халатом. – Нет, нет, – остановила девчонка, – раздевайтесь догола. Сейчас ляжете на каталку, мы вас простыней закроем. Пришлось вылезать из пижамки и нагишом топать к двери. То ли оттого, что только покинула теплую постель, то ли от страху стало безумно холодно. Зубы заклацали, ноги затряслись. Медсестра глянула на жертву равнодушным взглядом. – Не надо бояться, доктор Свистунов великолепный специалист. У нас по отделению смертность всего 3, 5 процента. Я задрожала еще пуще. Значит, из ста больных у них 3, 5 отбрасывают тапки. Какая-то страшная цифра. Три с половиной картошки представляю, три с половиной больного нет. Но размышлять некогда. Сестричка ругалась с кем-то в коридоре. Увидев меня в чем мать родила, девчонка раздраженно сказала: – Пока копались, каталку увезли. – Давайте так пойду! – Не положено! – Да ладно вам, – вздохнула я, – никто не узнает. Девушка замотала меня в простыню, и, напоминая римского патриция в бане, я двинулась к операционному столу. В коридоре с надписью: “Тихо. Идет операция” Стоял жуткий гвалт. Гремели железки, вопило радио, и две тетки на повышенных тонах обсуждали какую-то Петровну. Медсестра кивнула головой на кушетку, где в беспорядке валялись скомканные желтоватые простынки вроде той, что укутывала мое тело. – Садитесь и подождите. Сейчас приготовят операционную. Я тихо села в углу. По полу немилосердно дуло, через пару минут руки и ноги превратились в ледышки. Из операционной все время выходили какие-то женщины в голубых пижамах. Хотелось спать, и я тихо стала клевать носом, поджав под себя пятки. Разбудил шум. Очевидно, что-то случилось, потому что все бегали, как тараканы, и кричали. До моего уха донеслись фразы “самовольно ушла”, “предупредить охрану”, “в палате не обнаружена”. Суматоха нарастала. Интересно, когда вспомнят про меня? Тут одна из кричавших, держа в руках ворох грязного белья, приблизилась к кушетке, увидела меня и заорала как ненормальная: – Васильева? Липома? – Да, – робко пробормотала я. |