Книга Легкокрылый мотылек, страница 20 – Люси Гордон

— Уверяю вас, у меня вовсе не было такой цели!

— Ох, избавьте меня от этих современных штучек! Вы шли сюда, зная, что я за вами последую.

— Я даже не знала, что вы сегодня здесь…

— Я наблюдал за вами весь вечер — не притворяйтесь, что вы этого не заметили. Ну а теперь к делу. Мы будем вместе столько, сколько я посчитаю нужным. И уверен, вы оцените мою щедрость.

— Вы ошиблись, — сказала она холодно. — Вы не интересуете меня. Ни с какой стороны.

Судя по самоуверенной улыбке, мистер Вэнлен интерпретировал это по-своему.

— Возможно, я высказался несколько неопределенно, — сказал он. — Может быть, так будет более наглядно. — Он достал из кармана плоскую черную коробочку и открыл ее — внутри лежал великолепный бриллиантовый кулон. — И это только начало.

Она смерила его презрительным взглядом:

— Вы полагали, что это должно произвести на меня впечатление? Но я уже сказала, что не заинтересована. Неужели вам это так трудно понять?

— Бросьте! Вы женщина из этого мира. Привыкли к богатым мужчинам, наделенным властью. За это вы их и цените, правда?

— Если только они интересны. Но не все богатые мужчины интересны. Некоторые из них ужасно скучны.

— Разве могут быть скучными деньги? — удивился Вэнлен. — Так же как и власть. — Он ткнул через плечо пальцем. — Вон там самые богатые люди Лондона. И среди них нет ни одного, кто оказался бы мне не по зубам. Спросите хотя бы Хэверинга. Он собирал обо мне информацию и узнал кое-какие вещи, которые заставили его удивиться.

— Он собирал о вас информацию? Вы сказали это так, будто вы этим гордитесь.

Вэнлен пожал плечами:

— Ничего другого я от него и не ожидал в преддверии нашего слияния. Думаете, я сидел сложа руки? Я тоже собрал о нем информацию и тоже был удивлен. Это все в порядке вещей.

«Он прав, — подумала Пеппе. — Такой уровень всеобщего недоверия считается нормой в финансовом мире, где обитает Роско». Но это все-таки заставило ее поежиться.

— Я знаю и о вас кое-что, — продолжал Вэнлен. — Вам нравится играть на большом поле. Никакого постоянного любовника, что могло бы осложнить ситуацию. Я уверен, мы поймем друг друга. — Его рука обвилась вокруг ее плеч.

Пеппе отстранилась:

— Единственное, чего вы, похоже, не понимаете, — это слово «нет»! Но я все равно буду его повторять столько, сколько потребуется.

— Но вы же на самом деле так не думаете, — усмехнулся Вэнлен. — И чтобы скрепить наше соглашение, один маленький поцелуй.

Пеппе не успела его остановить. Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. Упершись ему руками в грудь, она с силой его оттолкнула:

— Попробуете еще раз это сделать, получите от меня так, что влетите прямо в следующую неделю!

Что могло быть дальше, она так и не узнала. Рядом с ними раздалось покашливание, а затем Пеппе услышала голос Роско:

— Я за тобой, Вэнлен. Тут затевается одно большое дело, и все требуют тебя.

— Иду, — мгновенно отреагировал Вэнлен и тут же исчез, даже не взглянув на Пеппе.

— Спасибо, — холодно поблагодарила она Роско. — Он уже начал становиться скучным.

Губы Роско дрогнули.

— Похоже, я появился как раз вовремя, чтобы выручить попавшую в беду даму.

— В следующий момент я сбросила бы его с балкона, так что вы, можно сказать, испортили мне триумф.

— Прошу прощения.

Достав платок, Пеппе начала изо всех сил тереть свои губы.

— Вот гадость… — бормотала она.

— Какая жалость, что он показался вам так противен. Вы могли бы стать королевой Лондона.

— Только не начинайте… Кстати, вы слышали, что он говорил о вас?

— Насчет того, что я собрал о нем информацию? Конечно. Теперь мы достаточно знаем друг о друге, чтобы чувствовать себя в безопасности… Ну как, все нормально?

— Омерзительный тип.

— Дайте-ка мне… — Роско достал из своего кармана чистый платок и начал осторожно вытирать ее губы.

— Бесполезно… Я все равно его чувствую. Может, еще один бокал шампанского смоет этот вкус?

— Я знаю способ лучше, — тихо сказал Роско и, наклонив голову, провел губами по ее губам.

Его губы лишь на мгновение коснулись ее губ — но этого оказалось достаточно, чтобы стереть вкус поцелуя Вэнлена.

— Извините, — сказал он смущенно. — Я думал, это поможет.

— Я…

— Идемте. — Он взял ее за руку, и они вернулись в зал.

Толпа уже начинала потихоньку рассеиваться.

— Я думаю, Пеппе устала, — сказал Роско Дэвиду. — Уже очень поздно. Чем быстрее она доберется до дома, тем лучше…

В машине, чтобы избежать разговоров, Пеппе сделала вид, что задремала. Но ночью в постели она долго не могла заснуть, напряженно всматриваясь в темноту. Пытаясь разглядеть то, что нельзя увидеть. Понять то, что невозможно понять.

На следующий вечер Пеппи отправилась на семейный ужин в дом на Краймиа-стрит, где она когда-то жила со своими бабушкой и дедушкой. Теперь этот дом занимал ее брат Фрэнк с женой и двумя детьми, а другой брат, Брайан, жил на той же улице всего лишь через несколько домов. Братья с видом победителей отдали Пеппе ее машину, должно быть гордясь, что смогли вернуть к жизни такую рухлядь.

Пеппе давно не была в старом доме, и какое-то время она наслаждалась обществом родителей, племянников и племянниц, большинство из которых тоже жили не дальше чем через пару улиц отсюда. С таким количеством детей было ясно, что рождественские приготовления должны были начинаться заранее…

— Я сказала им, что еще рано, — говорила жена Брайана Рут. — Но какое там! — Смеясь, она махнула рукой. — С таким же успехом я могла бы разговаривать и с луной. Для них Рождество уже началось. — Рут повернулась к Пеппе: — На вот, подержи вот эту гирлянду.

Пеппе с трудом выжала из себя улыбку. У нее были причины избегать Рождества. Для нее это было время разбитого сердца…

Был еще один волнующий момент радостного ожидания, когда с чердака достали большую коробку. В воздух взметнулся столб пыли, но то, что оказалось внутри, принесло разочарование.

— Пара старых шарфов… — бормотала Рут. — Перчатки… Старые книжки… Давайте-ка все это выкинем.

— Отдайте это мне, — быстро сказала Пеппе. Она узнала перчатки, которые носила ее бабушка Ди.

Потом какое-то время она просто бродила по дому, заглядывая то в одну, то в другую комнату. Ее мать, Лилиан, тоже присоединилась к ней, и вот теперь они вдвоем стояли у дверей спальни и смотрели на широкую кровать с медными шишечками, где когда-то старые люди, обняв друг друга, приближались к концу их жизненного пути.