Онлайн книга «История влюбленного сердца»
|
Рози красила себе ногти на ногах, заложив между пальцами кусочки мыла, чтобы лишний лак не прилип. Не забыть бы: больше никогда не стану пользоваться мылом! Тут Рози сказала: — Свен всегда целует меня, как только видит. Вообще он целует меня почти все время. Даже когда ест. Мы сказали: — Блин! Дейв с Эллен отошли за столб, и мы не могли видеть, что происходит. Я была как бы немного этому рада: хотя у меня и есть бой-френд, и нет меня счастливей, и я ни секунды не думаю о другом парне, я твердой рукой избавилась от краснопопости, у меня только специфичная тяга совершенно без признаков вселенской, мне не особенно нравится, когда Дейв целуется с другими. Не знаю, почему. Матика Эллен на уроке запыхтела. Она шмыгала носом рядом с Джас и, как я видела, рассказывала ей, что произошло. Но поскольку Джас игнорирует даже мои записки, я ничего не могу разузнать. Потом Эллен подняла руку и сказала, что заболела и ей нужно пойти к врачу. Я знаю, что мне часто хочется пыхтеть и шмыгать на матике, но с походом к врачу она, по-моему, все-таки переборщила. Кстати, мы решали задачи с числом пи…. Как я уже не раз отмечала, неужели древним грекам нечем было заняться, как только измерять всякие штуки? Или, если ванны переполнятся, выскакивать из них с криком «Эврика!»? Я считаю, что «Эврика!» по-гречески — «Черт, какая горячая вода!» Может быть, это был первый древнегреческий анекдот?… Дневной перерыв Мировая сенсация! Дейв бросил Эллен!!! И Эллен — несчастная покинутая. Эллен практически в истерике сидит в туалете около химической лаборатории. Глаза у нее опухшие и красные, как у мыши. Она глотает воздух, пытается что-то сказать, и снова захлебывается плачем. Сестра Джас обнимает ее. В конце концов, Эллен удалось сказать: — Он, он… сказал, что впервые понял… на рыб-пати, что он… он… Шмыг-шмыг, всхлип-всхлип. Я подумала: «Как же я проголодалась. Будет ли с моей стороны бесчувственным откусить от батончика “Mars”?» Но Эллен заставила себя продолжать: — То есть, я ему сказала: я что-то сделала не так? А он сказал… он сказал: «Нет, тыклассная девчонка, это я сделал, а не ты. Это из-за вселенской тяги». Что он имел в виду? Что он такого сделал? Из-за какой такой вселенской тяги? Ой, Боже мой! Остальные кивали, а Джас кивала и смотрела на меня. Как мудрая старая сова в юбке. С руками вместо крыльев. И без клюва. Раздался звонок. Уф! 16.30 Домой Джас шла быстрым шагом, впереди меня, как будто ее в спину что-то подталкивало. Мне пришлось чуть не трусцой поспевать за ней. Я обняла ее, а она еще прибавила шагу. Теперь уже мы обе трусили по улице. Я сказала: — Джас, Джас! Моя маленькая подружка! Прости, что саданула тебя по коленке. Хочешь, я ее поцелую? Или отнесу тебя домой на руках? Я готова. Я сделаю что угодно, чтобы ты снова стала моей маленькой подружкой! Она согласилась: — Хорошо, неси меня, только не отпускай! И мне пришлось тащить ее до дома волоком. А она не легонькая — одни штаны у нее весят не менее семи килограмм! К тому времени, как мы добрались до калитки Джас, я уже была полумертвая. Я попыталась ее там положить, но она возмутилась: «Это калитка, а не кровать!» И пришлось мне донести ее прямо до двери. Пока она отпирала дверь, я все еще держала ее практически на руках. При этом, я так раскраснелась, что у меня голова едва не отваливалась. В конце концов, я донесла ее наверх до ее спальни. Однако это нас рассмешило. Валяясь на ее кровати посреди миллиона мягких игрушек, я сказала: — Джас, теперь-то ты меня простила? — Начисть мой значок пешехода. Мне пришлось начистить ей значок. Тогда она подумала вслух: — Пожалуй, я могла бы приготовиться тебя простить. Она хрустела какой-то дрянью с сыром, которой я ее кормила. Потом она протянула: — Но простит ли тебя Эллен? — О чем это ты? За что? — За то, что ты целовалась с ее парнем и за… за то, что ты предоставила своей красной попе все полномочия! — Джас, какие это права могут быть у моей попы? — Ну, ты знаешь, о чем я говорю. — Оставь это «ты знаешь, о чем я говорю»»! — Да, но ты знаешь, о чем я говорю. Моя комната Джас считает, что я должна сказать Эллен, что случилось в присутствии Дейва, чтобы она знала, что он серийный поцелубийца и погубитель кус… и все такое… и тогда она не будет по нему убиваться. — Хм. По нему-то она, может, и не будет убиваться, а вот меня не убьет ли? В комнату влетела мама. — Ты готова? — К чему? К атомной войне? К миру во всем мире? К нечаянному наследству? — К доктору Клуни [82] … э… я хочу сказать, к доктору Гилхоли. — Он, конечно, клевый, но почему я должна быть к нему готова? 17.00 Я бросила быстрый взгляд на свои локти. Я мало о них думала из-за всех происшествий последних дней. Они на самом деле выглядят немного чудно, когда открыты. А я не смогу всю оставшуюся жизнь носить длинные рукава, особенно в Калифорнии. А что скажет пресса, когда я буду выходить на премьеры и вообще в свет с Робби? Я не хочу, чтобы на первых страницах газет упоминались мои локти: «Бог Любви в супер-ресторане в обществе странной девицы с торчащими локтями». Мы вошли в Долину Недомогания (владения доктора Клуни). «Что он вообще может с ними сделать?» — просила я маму тихо, потому что приемная, как всегда, полна помешанных. Доктор Клуни — очень клевый! Голубоглазый, темноволосый — типаж «секси». Мама от него тащится. Как увидит его — зардеется, выпятит грудь… Он спросил: — На что жалуетесь? Мама задрала мне рукава, выставив напоказ мои локти, и сказала: — У нее локти торчат. Доктор Клуни хохотал миллион лет! Сквозь смех он проговорил: — Ей-богу, дамы, я бы платил вам, чтобы вы приходили ко мне на прием каждый день! Потом он все же решил осмотреть мои локти. После осмотра доктор Клуни улыбнулся мне: — Так вот, Джорджия — скаковая лошадь. Во имя усов Мисс Стэмп и ее же усоподобных бровей, что он такое говорит?! Он продолжал: — У нее длинные конечности и мало жира на теле, поэтому локти кажутся болеевыступающими, чем выглядели бы при другом телосложении. Когда она вырастет, это будет менее заметно. |