Книга Дракон Третьего Рейха, страница 64 – Виктория Угрюмова, Олег Угрюмов

Хруммса даже не стал переводить Морунгену это радушное предложение, а сразу принялся втолковывать расстроившемуся королю:

— Они не о себе пекутся, ваше величество, а о самом драконе, что во дворе может намокнуть под дождем.

Оттобальт окончательно растерялся.

— О драконе? Ему опасен дождик? О Всевысокий Душара, что же они будут делать, когда ненастье застигнет их где-нибудь в дороге? — Король повернулся к Мулкебе и грозно вопросил: — Мулкеба, что это за очередные странности? Что это за дракон, который так боится намокнуть, что загодя ищет какой-то там сарайчик?

Нельзя сказать, чтобы у Мулкебы имелся аргументированный вразумительный ответ на этот вопрос. Он покраснел и стал выкручиваться:

— Ну, ваше величество, драконы в своем сухопутном большинстве отрицательно относятся к влаге, если они, конечно, не сродни Вапонтиху. Тому и море по колено.

Король рассвирепел:

— Что ты мне зубы заговариваешь своим вредоносным Вапонтихом?! Я тебя ясно спрашиваю: что может случиться с конкретным нашим драконом, если его угораздит попасть под дождик?

И поскольку маг застыл с открытым ртом, не зная, что ответствовать его непредсказуемому величеству, то в разговор вмешался Хруммса:

— Ваше величество, не извольте гневаться, а позвольте вам все-все объяснить. Драконы не любят дождь по той причине, что от него у них портится настроение и тогда они творят чего-нибудь такое нелицеприятное. Например, жгут деревни или убивают ни в чем не повинных рыцарей, понимаете?

— Ни в чем не повинных рыцарей в природе не бывает, — твердо отрезал Марона, припоминая, сколько денег ухлопали в прошлом году на два новых отряда рыцарской конницы и какие затраты еще предстоят в нынешнем.

Оттобальт это замечание проигнорировал: рожденный считать и экономить никогда не поймет рожденного скакать и тратить. Зато и дракон ему теперь стал как-то ближе.

— Понимаю, понимаю… — закивал он головой. — В том году, помните, когда Ярьземский Змий разбушевался и снес колокольню в Ульхичнафе, тогда ведь тоже были затяжные дожди?

Полиглот Хруммса порадовался, что дело приняло нужный оборот

— Вот-вот, ваше величество. А нам никаких снесенных колоколен не нужно, посему, как вы изволили метко выразиться, нашему конкретному дракону надо предоставить крышу над головой. И хвала Душаре, что он сам пока об этом просит.

Оттобальт просиял:

— Это хорошо, это правильный вывод. И это еще раз говорит о том, что сия тварь имеет относительно нас благие намерения и является нашим преданным союзником.

Развеселился и Мулкеба:

— А сарайчик я мигом могу сотворить!

Король поморщился:

— Дуралей старый. Ну как можно предлагать сарайчик столь достопочтенному гостю?

Романтично настроенный маг на «старого дуралея» не обиделся. Возможно, даже и не услышал.

— Можно соорудить золоченую крышу, колонны наколдовать из розового маспетраля и инкрустировать драгоценными лакмерцами, яшкуфонами и самозитами. Такая роскошь многим драконам подойдет.

Король умозрительно представил себе этот самозитный сарайчик:

— Вот именно что многим! А наш из немногих, единственный в своем роде, в комплекте с демоническими драконорыцарями. Ему абы что не сойдет, нужно нечто особенное, в знак признательности и благодарности за ратный труд союзника.

Вот тут Хруммса и посчитал, что самое время ловко ввернуть вторую просьбу Дитриха:

— Ему бы лучше в знак признательности пару бочонков свежей финской краски, — он что-то прикинул в уме, — ну можно и родной, немецкой, от «Фарбен Индустри» тоже подойдет.

Король заинтересовался:

— А это где такую краску производят? Я что-то не в курсе. Опять под носом всякие безобразия творятся и по всему замку мебель скачет как угорелая? Я в прошлый раз подушку полночи по спальне ловил и больше так издеваться над моим величеством не позволю! Можно ли отдохнуть спокойно в замке, где по тебе постоянно шляются какие-то пуфики, салфеточки и — страшно вспомнить! — золотой дедушкин канделябр, увесистый до жути.

Хруммса и Мулкеба в один голос принялись успокаивать взволнованного короля:

— Да это, ваше величество, обычные магические предметы. Они призваны не столько облагородить, сколько защитить от непогоды и придать новые возможности монстру, чтобы без труда можно было подкрадываться к зазевавшемуся врагу или жертве, что в нашем случае одно и то же.

Справедливости ради нужно отметить, что к концу этого краткого выступления говорил один Хруммса, а маг слушал его с не меньшим интересом, чем король.

Оттобальт едва успевал переваривать такое количество информации, а потому «акал»:

— А? Да, да. А-а-а, понимаю… А? Это весьма уместное подношение, будь я драконом, мне бы такое понравилось. Ишь ты, чего выдумали — к врагу незамеченным подкрадываться. Того гляди, и стрелы понапридумывают такие, что сами будут цель искать.

— Уже придумали, ваше величество, — печально сказал Хруммса. — Они в научном реестре так и называются: «пустил и забыл».

— Это где же такое придумали? — ревниво осведомился Мулкеба. — Уж не в Шеттском ли университете?

— Нет, — буркнул полиглот.

Король закусил губу:

— Во дают, скоро вокруг одна магия останется, оттого что простой жизнью скучно жить будет.

— Да нет, ваше величество, — возразил карлик. — Это простая жизнь до того дойдет, что магии мало места будет.

Мулкеба не на шутку разобиделся:

— Прекратим кощунствовать, лучше о деле поговорим, детали обсудим. Какого колера краски подойдут этому дракону?

На протяжении их беседы Дитрих доверчиво стоял рядом и переводил взгляд то на короля, то на Мулкебу, то выжидательно-просящий — на Хруммсу. Подошел Вальтер, потоптался рядом.

— Что это они?

— Совещаются.

— Заметьте, господин майор, даже эта маленькая монархия не избежала пагубного влияния коммунистов. То, что они живут в стране Советов, сразу заметно. Разве можно столько решать простейший вопрос с помещением для танка? Гроза пройдет, пока они дадут ответ.

— Ничего не поделаешь. Нужно сохранять доброжелательность, это наши единственные союзники.

— Есть сохранять доброжелательность! — ответил Вальтер. — Пойду поищу связь. А вдруг повезет?

Морунген скептически посмотрел на радиста, но ничего не сказал. Зачем лишать надежды славного человека?

Наконец Хруммса подковылял к нему и в нескольких словах изложил суть вопроса. Дитрих буквально просиял:

— О! Краска — это замечательно. Полагаю, подойдет зеленая, темно-зеленая, обязательно — хаки, что-нибудь коричневое и непременно черная.