Книга Сволочь ненаглядная, страница 37 – Дарья Донцова

– Я включила вечером «Диск-канал» и услышала новости.

Что, между прочим, совершенно соответствует истине, вчера в полном отупении я пялилась на экран, случайно попав на программу об эстрадных песнях.

Вновь повисло неловкое молчание. Наконец Лео выдавил:

– Люди заплатили за билеты, и им все равно, что у меня случилось. Шоу-бизнес жесток к исполнителям!

Скажите пожалуйста, да он философ! Только думается, что просто польстился на десять тысяч баксов, или сколько там ему платят за концерт!

– Расскажите о своей жене, – потребовала я. – Я сделаю такой материал, читатели слезами обольются.

Олег вновь беспомощно глянул на мать. Та побарабанила пальцем по столу и резко ответила:

– Простите, Луиза, но нам не хочется вытаскивать на свет эту историю.

Звук чужого имени резанул слух, и я чуть было не поинтересовалась, кто такая Луиза? Но тут вспомнила, что это я, итальянка Луиза Феррари, и от злости на собственную глупость слишком резко поинтересовалась:

– Почему? Господин Скотинин стыдится жены? Но она же скончалась.

– Вот что, душечка, – прочирикала Наташа, доставая из холодильника всевозможные деликатесы, – вы сейчас с нами чуть-чуть перекусите и послушаете эту печальную историю.

Глядя, как она аккуратными ломтиками нарезает слабосоленую, восхитительную семгу, я откинулась на спинку стула и согласилась:

– Ладно, будь по-вашему.

Скотинин приехал из своего Разино в Москву с твердым желанием покорить столицу. Любящая мамочка, боясь бросить чадушко одно среди соблазнов большого города, ринулась вместе с ним к подножию музыкального Олимпа.

В карьеру сына Наташа вложила все. Продала в Разино отличную четырехкомнатную квартиру на центральной улице Ленина, в доме 1, и с полученными пятнадцатью тысячами долларов семейство двинулось в город-мечту.

Действительность оказалась сурова. Деньги, казавшиеся в Разино огромной, невероятной суммой, в Москве всеми звукозаписывающими студиями воспринимались как жалкие копейки. Олег приуныл. К тому же он по тем временам пел классический репертуар – романсы. У парня за плечами и впрямь была музыкальная школа, где его обучили достаточно неплохо обращаться с голосом. Но романсы оказались никому не нужны, и меньше чем за двадцать тысяч зеленых никто не собирался разговаривать о дисках…

К тому же Скотининым было негде жить, пришлось снимать квартиру в спальном районе. Потом начались траты на достойные костюмы. Ведь известно, что в мире шоу-бизнеса встречают исключительно по одежке, а модные прикиды стоят отнюдь не копейки…

Словом, заветная сумма таяла, а толку было чуть. Скорей всего, Олег Скотинин пополнил бы ряды десятков провинциалов, решивших потрясти столицу и оказавшихся в результате в помойном ведре, но тут в дело вмешался господин Случай.

В тот день Лео подрядился исполнять романсы в концерте, который заказали служащие «Константин-банка» по случаю дня рождения своего управляющего. Занудная тягомотина про замерзающего ямщика была никому не нужна, но управляющий слыл меломаном, посещал консерваторию, вот благодарные подчиненные и расстарались, а для себя приготовили кой-чего повеселей – группу «Кошечки» и певца Виктора Сю.

Лео старательно отвыл свое. Ему вежливо похлопали, но на «бис» не вызвали. Зал замер в радостном оживлении, на сцену уже выпархивали «Кошечки», четыре сочные девицы в обтягивающих топиках и юбочках по самое некуда.

Не успел Лео выйти за кулисы, как на него налетел администратор Виктора Сю.

– Слышь, Олег, – забормотал всегда спокойный Иван Лазаревич, – хочешь тысячу баксов слупить?

Скотинин, получавший всего по сто долларов за выход, радостно кивнул.

– Тогда двигай сюда, – велел Иван.

Лео покорно пошел за администратором. Тот привел певца в грим-уборную и велел:

– Сейчас паричок натянем, морду замажем, и на сцену…

– Здесь? – изумился Олег. – Зачем?

Иван Лазаревич без слов толкнул дверь в соседнее помещение. Скотинин увидел на диване валяющегося Виктора Сю.

– Вот, полюбуйся, – вздохнул администратор, – обкололся и в кайфе! Да если эта падаль через полчаса не будет по сцене обезьяной скакать, мне пять кусков неустойки платить придется. Дам тебе один – четыре в кармане останутся.

– Ты хочешь выдать меня за Сю? – изумился Скотинин. – Ничего не выйдет.

– Еще как выйдет, – успокоил Иван, – паричок, грим, костюмчик, родная мать не признает.

– А голос? – настаивал Лео. – Да я его репертуар не знаю!

– Репертуар! – хмыкнул администратор. – Тоже мне Лучано Паваротти, репертуар! У нас фанера! Ходи по сцене и рот в такт разевай. Держись подальше от зрителя, и все. Репертуар! Смешно, право слово.

– Не, боюсь, – мямлил Лео.

– Тысяча пятьсот, – коротко бросил Иван.

Скотинин засомневался. Видя его колебания, администратор быстренько сказал:

– Тысяча семьсот, и натягивай парик.

Олег переоделся, вышел в качестве Виктора Сю на сцену, исправно попрыгал под ритмичную музыку и ушел под несмолкаемую авацию ажиотированного зала.

На следующий день Иван Лазаревич позвонил Лео домой.

– Слышь, Скотинин, приезжай ко мне.

– Зачем? – спросил Лео.

– Дело есть, – бросил администратор.

Олег явился на зов и получил заманчивое предложение.

– Я Виктора Сю послал на хер, – пояснил Иван. – Надоел идиот – то ханку жрет, то с бабами дерется, то обколется. Мне такой кадр не нужен. Думаешь, ты первый за него ломался? Цирк, да и только. Вот что, бросай свои церковные песнопения и давай ко мне. Голос есть, ноты вроде знаешь, я из тебя человека сделаю.

И, глядя на ошеломленное лицо Скотинина, добавил:

– Впрочем, даже если «до» от «ля» не отличишь, все равно в люди выведу, ты только слушайся.

Так начался вертикальный взлет Олега Скотинина, превращенного ловким Иваном в Лео Ско. Через год парень орал на каждой телевизионной программе и заполнил собой радиоэфир. Деньги полились рекой. Иван только потирал руки. Именно в это время к Олегу пришла брать интервью молодая журналистка Настя Звягинцева.