Книга Сволочь ненаглядная, страница 52 – Дарья Донцова

– Чем тебе Петя плох? Трезвый, работящий, хозяйственный. Не мужик – золото.

– Ему бы тебя в жены, – вздыхала Наташа. – Жили бы славно, капусту солили, дачу строили, на машину копили… Вы – два сапога пара, а я из другой стаи, не для мещанской жизни на свет родилась, для сцены и славы, только вон как судьба повернулась, гнию с вами в Калуге. Ох, тоска беспросветная.

Свою дочку Анжелику Наташа не очень любила.

– И как Петька ее на ребенка уговорил? – недоумевала Зоя. – Той девчонка пофигу была. Бывало, младенец кричит, кричит на балконе. Я уж не выдержу и в дверь к Наташке толкнусь. А та в ванне моется или спит. Вот Петя – тот дочку без памяти любил, везде с собой таскал. Потом Егорка появился…

– Как же Наташа согласилась второго родить? – удивляюсь.

– Случайно, – ухмыльнулась Зоя. – Знаешь, иногда баба беременеет, а месячные не прекращаются. Вот с Наташкой так и получилось, только на пятом месяце сообразила, что к чему, да поздно! И не представляешь, какой скандал она устроила, даже в Москву гоняла, чтобы от ребеночка избавиться, да никто не взялся на таком сроке.

Пришлось ей рожать. Егорушка оказался слабеньким, не спал целыми сутками, и Петр просто почернел, качая коляску. Наталья даже не подходила к мальчику. Сына она любила еще меньше, чем дочь.

Прошло несколько лет, и однажды Наташа, всегда проводившая свой отпуск в одиночестве, не вернулась домой к началу занятий. Обеспокоенный Петр бросился искать жену, но та словно растворилась, не оставив ни письма, ни даже коротенькой записочки, не позвонила она и по телефону. Маленький Егорка, обожавший неласковую мать, целыми днями изводил папу и сестру:

– Где мамочка? Хочу к ней!

Старшая Анжелика тоже терзалась, но виду не показывала.

Через неделю милиция приняла заявление о пропаже.

Бедный бухгалтер ходил чернее тучи, соседки во дворе жалели мужика и наперебой предлагали помощь. Но тот только качал головой и все делал сам. Так прошел год. Летом Петра вызвали в милицию. Когда он с полубезумным лицом вернулся назад, главная сплетница двора, Нина Михайловна, полюбопытствовала:

– Новости какие о Наташеньке сказали?

Но Кавалеров молча вошел в квартиру. Дверь он забыл запереть, и эта оплошность в конце концов спасла жизнь Анжелике. Около трех часов дня Зоя, похоронившая к тому времени спившегося супруга и имевшая определенные виды на Петра, постучалась в соседнюю квартиру, желая угостить объект внимания домашним холодцом.

На звонки никто не отвечал. Удивленная Зоя, твердо знавшая, что соседи дома, толкнула дверь. В гостиной ее поджидала страшная картина: на диване – Егорушка с ножом в груди, рядом Анжелика, вся в крови, а на полу, у окна, труп Петра. Нашлась и оставленная на столе записка: «Простите, люди, жить не хочу, а сироты никому не нужны».

Зоя чуть было не упала в обморок, но тут услышала с дивана слабый стон и кинулась вызывать «Скорую помощь».

Анжелику удалось спасти, девочка долго болела, но выжила, Егорушку и Петра похоронили на местном кладбище. Двор гудел, обсуждая происшествие. Неведомо откуда разнесся слух, будто Кавалерову в милиции сообщили, что его жена жива и проживает спокойненько в Москве с другим мужиком. Но так это или нет, точно не знал никто, участковый мрачно хранил молчание, а вернувшуюся из больницы Анжелику люди побоялись расспрашивать.

– Небось эта дрянь удачно в столице пристроилась, так пусть про нее всю правду напишут! Пусть все знают, что она убийца! – горячилась соседка.

– Егора убил Петр, – попробовала я поспорить.

– Нет, – отрезала Зоя, – Наташка! Не тот убийца, кто курок спустил, а тот, кто пистолет в руки вложил.

Я не нашлась, что ответить.

– Ты ведь знаешь, где эта гадина живет? – вздохнула Зоя.

– Нет, – быстренько сказала я.

– Знаешь, – настаивала женщина, – да не волнуйся, выпытывать не стану. Мне на эту стервятину смотреть противно, а ты сделай доброе дело, передай Наталье Андреевне кой-чего.

Зоя встала и вытащила из ящика стола небольшой конверт.

– Вот, вручи госпоже Кавалеровой, или как там ее теперь зовут, и скажи, что ни мужа, ни сына, ни дочери у нее теперь нет.

Сидя в электричке, я открыла пакетик и вздрогнула. На колени вывалились фото. Маленький гробик, заваленный цветами, внутри виднеется крохотное, кукольное личико. Рядом большая домовина, где спит вечным сном худой мужчина с длинным, каким-то неправдоподобным носом. На следующих карточках – голая могила с простым, самым дешевым железным крестом и фотографиями хорошенького кудрявого мальчика и грустного мужика…

* * *

Домой я вернулась к восьми часам, расстроенная и злая. Ну и что я узнала? А ничего – брошенный Натальей Андреевной мальчик не тот Егор, он никакого отношения не имеет к Насте и никак не может быть ее братом.

Когда я вползла на кухню, домашние мирно пили чай. Увидав меня, они разом поставили чашки и повернули головы.

– Чего так глядите? – удивилась я.

– Ничего, – быстренько сказала Юля.

Кирюшка хихикнул, а Катя предложила:

– Чаю хочешь?

– Нет.

– Понятно, – бормотнул Сережка, – сыта любовью.

– Что ты сказал? – удивилась я.

– Да так, – хмыкнул парень и подцепил еще один кусок торта.

Нет, с домашними определенно творилось неладное.

Даже Муля и Ада, затаив дыхание, следили за мной карими глазами, даже Рейчел, казалось, хочет что-то узнать. А кошки просто нагло заорали, завидев мою физиономию.

Недоумевая, что же у нас происходит, я с наслаждением приняла душ и растянулась на диване. Итак, завтра…

В эту секунду вошла Катя.

– Слышь, Лампа, – строго заявила она, – конечно, это твое личное дело, но я считаю, что личных дел в нашей семье нет.

– Ты о чем? – не поняла я не слишком связную фразу.

– Ладно, – ответила Катя, – скажу просто, быстро колись, что за мужик?

– Какой мужик?

– Да будет тебе, – отмахнулась подруга, – к которому ты на уик-энд ездила!

Тут только я вспомнила про кавалера из банка, шикарного блондина с дачей, «Мерседесом», теннисным кортом, а в придачу еще и сироту…