Книга Сволочь ненаглядная, страница 90 – Дарья Донцова

– Я напишу письмо и позвоню, – сообщает Настя и интересуется: – А чего он в Америку подался?

Тут Стелла решает проверить, можно ли будет когда-нибудь рассказать сестре правду, и ляпает:

– Да из-за денег все, нищета заела, вот и подался в шоу трансвеститов.

– Куда? – не понимает Настя.

– Ну такой спектакль, где выступают мужчины, переодетые женщинами, – поясняет Стелла и внимательно следит за реакцией собеседницы.

Скажи Настя в ответ просто: «А, понятно» или: «Надо же!», и череды страшных убийств не произошло бы, но девушка приходит в ужас:

– Какой кошмар! Как ты думаешь, его там не сделали голубым?

И Стелла понимает – Насте правду нельзя сообщать никогда, она не поймет или, еще хуже, осудит, растрепет всем…

Несколько дней Стелла проводит в мучительных раздумьях, потом съезжает с квартиры на Новокисловском в другое место в надежде на то, что Настя никогда ее не найдет. Но Насте не до Стеллы, у нее обостряется шизофрения, возникает мания преследования, она перестает питаться дома, ест только сырые овощи…

Не зря многие психиатры считают безумие наследственным. У Платовых выстроилась целая цепочка – ненормальная Серафима, крайне странный Валентин, больная Настя и… Егор-Стелла. У последней своя проблема. Ей все время кажется, будто тайна исчезновения Егора может вылезти наружу. Стелла живет в постоянном напряжении – вот девушки во дворе хихикают, глядя на нее, наверное, знают правду. Вот парень улыбнулся – тоже небось в курсе… Но если Настю пытаются лечить, то Стелла борется со своей болячкой один на один.

В одно из коротких просветлений рассудка Настя едет к Майе специально для того, чтобы рассказать той о кошмарной судьбе Егора.

Плясать, изображая женщину, перед вопящей толпой, что может быть хуже! Так пусть Майя узнает, чем занимается ее сын, может, хоть чуть-чуть пожалеет его.

Но Майя воспринимает новость спокойно, в отличие от Насти, она совершенно нормальна, поэтому реагирует соответственно.

– Ну и что? Во все века мужчины переодевались на подмостках в женское платье, в Японии, например, или Китае… Ничего кошмарного тут нет.

Но у Насти иное мнение по этому поводу.

– Вот до чего Егора довела нужда, – бросает она в лицо матери, – а все из-за тебя, не захотела нам помочь!

Майя пожимает плечами.

– У нас у самих денег нет!

Но Настя уже видит в открытом ящике письменного стола пачки долларов, перетянутых резинками, и вне себя кричит:

– А это что! Да у тебя миллионы, а Егору и мне ты пожалела даже рубль!

Майя спокойно объясняет:

– Там лежит шестьдесят тысяч, а не миллионы.

– Откуда? – изумляется Настя.

– Мы получили премию, которую Союз борцов за права народов в Вашингтоне учредил для лиц, внесших вклад в правозащитное движение, – спокойно объясняет мать. – Сумму эту мы собираемся передать обществу «Мемориал», она пойдет на нужды людей, пострадавших от коммунистического режима…

В эту секунду с кухни раздался возглас Валентина:

– Проголодался.

Майя ринулась на зов. Оставшись одна, Настя уставилась на пачки, их было ровно шесть. Недолго думая, она хватает три и убегает. Теперь деньги нужно передать Егору.

Настя звонит на Новокисловский, там к телефону подходит Регина и объясняет, что Стелла съехала, но она может передать ей информацию.

– Скажите, что звонила ее сестра, – бормочет Настя.

Она просто оговаривается, хочет произнести «сестра Егора», но от волнения выпаливает – «ее сестра». Эта оговорка в конечном счете стоит Насте жизни.

Ничего не подозревающая Регина сообщает Стелле:

– Звонила твоя сестра Настя, оставила свой телефон. – А потом удивляется: – Ты никогда не упоминала про родственницу.

– Это ошибка, – помертвевшими губами шепчет Стелла.

Она в диком ужасе: значит, Настя уже знает, более того, небось рассказала Регине, вон как та ухмыляется.

Несколько дней Стелла мучается, потом принимает решение – Настю надо убить, иначе тайна раскроется. Нормальному человеку не придет в голову подобное решение, но Стелла больна психически и начинает осуществлять план. Сначала она колеблется, что лучше – отравить, застрелить, толкнуть под машину… И тут ей на память приходит давний разговор с Радзило.

– Если захочешь от меня избавиться, – пошутил Петр Владимирович, – уколи тромбофлексин.

– Зачем? – изумился Егор.

– Ах, душенька, – усмехнулся художник, – скоро я, старый пень, надоем тебе, и ты захочешь меня убить! Но только делать все надо красиво. Нож, топор – фу, какая гадость. А тромбофлексин резко повышает свертываемость крови, тромб закупорит артерию – и все, конец!

Егор тогда только удивился дикой фантазии Петра Владимировича, и вот теперь название препарата услужливо выплыло из глубин памяти.

Лекарство Стелла купила без всяких проблем в ближайшей аптеке. Внимательно изучила вкладыш и позвонила Насте домой. Но там подошла домработница и сообщила:

– Она ногу сломала, лежит в Склифе.

Стелла приезжает в НИИ Скорой помощи вечером, палата спит, только Ирочка говорит:

– Ее увезли, – и улыбается.

Но в больных мозгах Стеллы милая улыбка девочки заседает ржавым гвоздем.

– Чего ты так на меня смотришь? – спрашивает она у Иры.

– Ничего, – отвечает приветливая девушка. – Вы родственница Настеньки, наверное?

Стелла в ужасе выскакивает в коридор, выбегает на лестничную клетку, дожидается, пока все заснут, вновь входит в палату и вводит девушке смертельную дозу препарата. Покидает она Склиф через приемный покой, там никогда не запираются двери.

Следующие дни Стелла, окончательно обезумев, проводит ужасно. Сначала она находит Настю и убивает, потом начинает думать, что девушка рассказала всю правду соседкам по палате… Она возвращается в Склиф, но кровати в 717-й пусты, только в углу спит вновь поступившая Новохаткина. Не разобравшись, в чем дело, Стелла убивает и ее, потом узнает у медсестер адреса Оли и Юлечки и решает убрать и их. «На дело» она ходит, перевоплотившись в рыжеволосого парня, надеясь таким образом сбить всех с толку. Психиатрические больные, добиваясь своего, бывают крайне находчивы и изобретательны.