Книга Покер с акулой, страница 17 – Дарья Донцова

– Хрен с ней. Охота девке в шесть утра подниматься, чтобы на автобус поспеть, пусть ее, перечить не стану, лишь бы поросят вовремя кормила!

Ксюте была охота, уж очень хотелось выучиться «чистой» профессии – стать врачом, учителем или бухгалтером и сидеть весь рабочий день в теплом помещении, а не швырять лопатой навоз, как мамочка на продуваемом всеми ветрами дворе.

Встав в шесть утра, Ксюша бегала на автобус, ехать было далеко, а занятия в областных школах начинались в восемь, сельские жители спешат начать день пораньше. Что девятый, что десятый, что одиннадцатый класс были закончены на круглые пятерки. Ясным июньским днем у нее в кармане оказался аттестат и золотая медаль. С таким багажом Ксюша уехала покорять Москву, просто сбежала поздно вечером, когда мать улеглась спать. До этого они крепко поругались. Раиса Петровна категорически запретила дочери ехать в город.

– Где родился, там и пригодился, – изрекла мамочка расхожую крестьянскую истину, – ну за каким чертом тебе Москва ихняя? Вон в райцентре ветеринарное училище, поступай себе, чем плохо?

Но Ксения не хотела быть ветеринаром и бегать потом по локоть в грязи возле занедужившей коровы. Будущее представлялось ей иным – светлым и чистым.

Приехав в столицу, девочка купила в газетном ларьке справочник для поступающих в вузы. Плехановский и экономфак МГУ она отмела сразу, сомневаясь в своих силах. А в заштатную академию поступила моментально, сдав на пятерку математику.

Началось учение. Оно вновь давалось Ксюше легко, хуже было терпеть голод. Дома они питались просто, но сытно – щи, картошка… Мясо, молоко и масло были свои, в огороде вырастали овощи. В августе зрели яблоки… В сараюшке кудахтали несушки, и Ксюня частенько делала себе на ночь яишенку с луком и салом. На сытый желудок ей отлично спалось.

В столице потекла иная жизнь. Дороговизна просто ужасала. В первое время стипендию удавалось растянуть лишь на пять дней. Ксюта просто хваталась за голову. Молоко, которое она, как сельская жительница, и за еду-то не считала, стоило невероятную сумму, яйца и того больше. Масло, творог, колбаса были недоступны, а покупка новых, даже самых дешевых колготок пробивала в бюджете зияющую брешь. Ксения запасла пшена и варила кашу на воде. В зимнюю сессию она завалила экзамен. Голова кружилась и болела, в носу щипало, у нее начинался грипп.

В январе к ней подошла одногруппница из богатеньких, Вика Попова, и небрежным голосом заявила:

– Хочешь заработать?

Ксюша с надеждой глянула на нее:

– Очень.

– Тогда вымой мою машину.

Привычная к физическому труду, Ксюта в мгновение ока справилась с заданием и получила двадцать рублей. Так она превратилась в Викину прислугу: убирала квартиру, стирала белье, готовила, бегала за продуктами и писала за хозяйку рефераты. В мае Вика велела отправляться вместо нее на практику.

– Но у меня тоже практика, – попробовала возразить Ксюша.

– Что-нибудь придумаешь, – отмахнулась Вика.

– Не могу, – покачала головой Федина.

– Сто долларов, – коротко сообщила Попова.

Ксюша заколебалась. Мамочка давно простила дочери побег и теперь частенько писала письма с просьбами. Ксюта, приезжая домой, всегда привозила подарки. Сто долларов были нужны позарез, и девушка согласилась.

Благополучно отработав под именем Виктории Поповой в банке, Ксения получила самые благожелательные отзывы. Вика начала сдавать на тройки сессию, а у Ксюты появились нешуточные проблемы – практика не пройдена, и к экзаменам ее не допустили.

– Ты все пела, это дело, – процитировала куратор курса басню И. Крылова, – теперь выкручивайся, как хочешь.

И Ксюшу отчислили. Примерно месяц она жила у Вики, подавая той кофе в постель, но в ноябре, воспользовавшись выходными днями, Попова уехала к родителям, велев «домработнице» сделать генеральную уборку. Но вернулась она в неубранную квартиру.

Поставив в холле дорожную сумку, Вика вскипела от злобы. Повсюду мотались клоки пыли, воздух был затхлый, и в довершение всего на кухне обнаружилась початая бутылка псевдофранцузского коньяка, вспоротая банка шпрот и заветренные куски сыра. Прислуга явно принимала гостей.

Вне себя от негодования, Вика влетела в спальню и чуть не затопала ногами. Белье из большого шкафа было просто вывалено на пол, сверху лежала открытая коробочка из-под вафель. В ней Вика держала деньги. Не оказалось на месте и двух золотых цепочек, кольца с небольшим бриллиантом и гранатовых серег, а из ванной исчезло кое-что из косметики и непочатый флакон французских духов.

Задыхаясь от негодования, Вика позвонила родителям. Но те неожиданно отнеслись к ситуации спокойно.

– Сколько денег пропало? – поинтересовался папа.

– Пятьсот долларов, – разрыдалась дочурка, – сейчас в милицию пойду.

– Даже не думай, – остановил ее отец, – не стоит из-за копеек нервы портить, начнутся допросы, станут придираться, что не живешь по месту регистрации, в общежитии, а на съемной квартире. Забудь, доченька. Деньги получишь в среду, как раз оказия в Москву намечается.

– Заодно наука, – добавила слушавшая по другой трубке мать, – незачем пускать в дом голодранок, дружить следует с ровней. Смотри никому не рассказывай, будешь дурочкой лопоухой выглядеть.

Скрепя сердце, Вика согласилась молчать о происшествии и даже не сообщила в учебную часть о случившемся.

– Когда это произошло? – поинтересовалась я.

– Полтора года тому назад, – охотно ответила собеседница и спросила: – Если вы сейчас ее за воровство поймали, могу я заявить о краже?

– Скорей всего нет, – охладила я мстительный пыл девчонки.

Та только раздраженно вздохнула.

– Значит, вы не знаете адрес Фединой?

– Понятия не имею.

– А где она жила, уйдя от вас?

– Черт ее знает, – отрезала Попова, – на помойке небось. Хотя скорей всего домой вернулась, к матери.

– Куда?

– Сейчас, – засуетилась Вика и принялась перебирать довольно пухлый ежедневник, – где-то здесь был, ага, вот он, пишите – Московская область, поселок Селихово, улица Матросова, дом 12. Раиса Петровна – это мать.