Онлайн книга «Маникюр для покойника»
|
– Просто спит, ей тепло и приятно, как не подремать в подобной ситуации… – Еще хрипит… – Храпит, – поправил ветеринар, – такое строение носоглотки. Ничего, скоро научитесь различать сопение. – Но у нее такой несчастный вид! – И впрямь горемыка, – хмыкнул ветеринар, моя руки, – просто кошмарная жизнь у животного. Небось поест – и спать на диванчик, в подушечку, ишь какие бока отъела, сирота казанская. Он подошел к столу и принялся заполнять карточку: – Имя? – Евлампия, – не задумавшись, сообщила я. Врач вздохнул: – Да нет, не собачья кличка, а ваше… – Это мое, – тихо ответила я. – Ага, – буркнул доктор и принялся сосредоточенно черкать ручкой по бумаге. К метро я шла, держа Аду двумя руками. Наверное, следовало отпустить ее бежать своими лапами, но поводок остался дома, а кругом мельтешило слишком много людей. Ада высунула морду из одеяла и сосредоточенно сопела, потом раздалось мерное похрапывание. У метро возле столика, заваленного разноцветными пакетами, прыгал от холода подросток лет четырнадцати. Я потребовала: – Мне нужны самые лучшие прокладки. Коробейник принялся нахваливать товар: – Все импортные хорошие, на липучках. Вам какие, с «крылышками»? Я отрицательно помотала головой. Трусишки, которые продавались в аптеке, оказались совсем крохотные, и «крылышки» оставалось только приклеивать к животу мопса. – Ночные или дневные? – не успокаивался подросток. Я только вздохнула. Ну до чего меняется мир! Лет десять тому назад этот мальчик покраснел бы как рак, наткнувшись в аптеке глазами на «гигиенический» пакет. А сейчас вовсю рекламирует мне товар, рассказывая о толщине, всасывающей способности и изумительной мягкости «Олвейс-ультра». Интересно, как он отреагирует, когда сообщу, что данный предмет нужен Аде? – Найдите какие поменьше, для моей собачки… Коробейник и глазом не моргнул. Ткнув красным пальцем в зеленую коробку, он сообщил: – Для сучек берут «Диана нова», а щеночков завести не хотите? Купив упаковку, я понеслась домой, поглядывая на часы. Слава богу, в квартире пока никого не оказалось. В коридоре на полу повсюду валялись клочья разноцветной бумаги, а Муля и Рейчел не вышли встречать нас с Адой. Недоумевая, я стала поднимать обрывки и тут же поняла, что случилось. Оставшись вдвоем, Муля и Рейчел залезли в брошенную сумку, вытащили упаковку замороженных котлет и, не слишком мучаясь, сожрали аппетитные «Богатырские». – Ну погодите, – пообещала я, снова натягивая куртку, – вернусь, мало не покажется. Вскоре в кастрюльке кипела вода. Господи, а еще различные журналы спорят, что провозгласить едой столетия. Ну конечно же, сосиски! И поставить памятник тому мяснику, который первым придумал набить бараньи кишки фаршем. Как просто, зашвырнул в воду – и готово! Минут через десять в коридоре раздались голоса, и Сережка быстрым шагом влетел в кухню. – Привет, Лампадель! Кусать есть чего-нибудь? – А как же, – успокоила я, – садитесь. Юля, Кирюшка и Сережа быстро плюхнулись на стулья. Я спросила: – Кому сколько вкусных сосисочек? – и открыла крышку. – Четыре! – крикнул старшенький. – Пять! – быстро добавил младшенький. – Не жадничайте, – велела Юля, – по три хватит, обжоры. Ну, Лампочка, миленькая, давай скорей! Но я просто потеряла способность двигаться. В кипящей ключом воде болталось нечто невообразимое, больше всего напоминающее куски перекрученного серпантина, только сделанного не из бумаги, а из колбасного фарша. Подцепив изогнутую ленту вилкой, я вытащила ее наружу. – Это чегой-то такое? – в изумлении уставился на бывшую сосиску Сережка. Я молчала. Кирюшка ловко сдернул «змею», кусанул и доложил: – А ничего, вполне съедобно, только вид страхолюдный. Юля напряженно хихикнула: – Не беда, съедим и такие, садись, Лампочка. – Да уж, – бормотал Сережка, – тебе, Лампа, следует вручить орден повара «Обе руки левые». Я почувствовала, как слезы подступают к глазам, и быстренько выскочила в ванную. Не хватало только расплакаться у них на глазах. Закрыв дверь на щеколду, я уткнула лицо в чей-то халат и вдруг услышала вдалеке Юлин голос: – Тебе, Сережка, язык узлом завязать надо, видишь же, что Лампа ничего не умеет, и смеешься над ней. Ну, переварила сосиски, с кем не бывает? Ее надо ободрить, похвалить, а не ехидничать. Себя вспомни! – А я что? Я ничего, – ответил Сергей. – Интересно, откуда мать их берет? – Не знаю, – вздохнула Юля, – но раз уж пустили человека в дом, не следует над ним потешаться. Согласна, она немного не в себе, но ведь это еще не повод для насмешек! – Помните, как мусечка привела Калерию Львовну, которую дочка не хотела забирать из больницы домой? – спросил Кирюшка. – Она еще уверяла, будто тараканов можно дрессировать, и они станут выходить из укрытий четко по часам, в момент кормления? – Ага, – буркнул Сережа, – потом три недели выводили насекомых. – А Валя, которая бегала зимой и летом босиком в магазин? – не успокаивался мальчик. – Еще Женя, приковывавшаяся на ночь к батарее, чтобы снять статическое электричество, – пустился в воспоминания старший брат, – потом жила Люся, она принципиально отказывалась мыться, и меня тошнило, когда она поднимала руку… – Вот видите, – довольно резюмировала Юля, – на их фоне Лампа просто ангел, только готовить не умеет. – Кстати, стирать, убирать и гладить тоже, – добавил Сережка. – И потом, ну почему бы не посмотреть рецепт в поваренной книге. Я чуть не завопила от злобы. Да я это пособие изучала целый день в метро. Но там готовка супа описана как кошмар, десять часов простоишь у плиты! А насчет сосисок… Их вообще в книге не упоминают, есть, правда, рецепт «Солянка». Но в нем просто сказано – отварите сосиски. А в какую воду кидать, сколько кипятить – нет. Неужели все женщины России родились с умением готовить, а я жуткое исключение? |