Онлайн книга «Хеппи-энд для Дездемоны»
|
– Лучше забудем о нашей встрече, - предложила Ника. - Если сболтнешь в гимназии, я тоже молчать не стану. – Я только мерила украшения. – Не смеши! – Ничего не купила. А ты приобрела шикарный перстень. – Для подруги. – Ха! – Сама сука! – Сволочь! - не выдержала Ирина Сергеевна. - Взяточница, мерзавка! Завтра же к директору пойду. С родителей бабки тянешь! Ника вскинула правую руку, завуч шарахнулась в сторону. – Не бойся, - вдруг сказала Терешкина. - Посмотри, нравится? Ермакова прикусила губу, к ее горлу подкатил горький ком, руки похолодели, глаза невольно наполнились слезами. – Шикарно? - Ника вертела перед коллегой пальцами. - У меня таких много. А часики? Настоящий раритет, сорок два брюлика. И шубка не из норки, это соболь. Хочешь такую? Нервы Ирины Сергеевны не выдержали, слезы потоком хлынули по щекам. – Ой-ой-ой, как у нас все запущено, - протянула Ника. - Иди сюда. Дальнейшее Ермакова помнила смутно. Терешкина втолкнула ее в симпатичную иномарку, сама села за руль, довезла завуча до МКАДа, свернула на проселочную дорогу… В конце концов женщины очутились около милого загородного домика. Особняк был небольшим и скромным, но Ирине он показался дворцом. – Входи, - приказала Ника и отперла дверь. Ермакова безропотно вошла в прихожую, получила тапки, проследовала в просторную гостиную, села в кресло и тут только обрела дар речи. – Это все твое? – Думаешь, я, как Машенька из сказки про трех медведей, забрела в чужую избушку? - засмеялась Ника. - Естественно, мое. – Зачем же тогда тебе в школе за копейки работать? - изумилась Ирина. Ника ухмыльнулась. – Не скажи, в гимназии отлично платят. – Неужели тебе муж на булавки не дает? На брюлики отсыпает, а на кино сама зарабатываешь? Ника села около Ирины. – Мой Василий идиот. Оклад в пять тысяч рублей - предел его возможностей. – А это откуда? - обвела Ермакова рукой гостиную. - Сколько в доме этажей? – Один и мансарда. Не очень много. – Офигительно! - перешла на сленг подростков завуч. - Кто подарил тебе хоромы? – Сама заработала, - пояснила Терешкина. – Только не говори, что нашла миллиард на дороге, - съехидничала Ермакова. – Нет, конечно, - ухмыльнулась Ника. - Ладно, похоже, нас судьба специально вместе свела. Скажи, ты хочешь иметь собственный дом? – Мне на него за десять жизней не насобирать! – Ответь, хочешь особняк? – Да! – А камушки? Настоящие рубины и изумруды, да не просто мерить, а покупать? – Да, - в изнеможении подтвердила Ирина. – Отлично, - потерла руки Терешкина. - Еще скажи: ты задумывалась о старости? Знаешь, какую пенсию нам государство за честный труд даст? – Несколько тысяч. – Рублей! - уточнила Ника. - С голоду можно подохнуть, на кефир не хватит. У тебя есть на кого рассчитывать? – Муж не опора, - неожиданно разоткровенничалась завуч, - сын женат, там супруга очень бойкая, двое детей подрастают. – У меня аналогичная ситуация, - кивнула Терешкина. - Васька долдон, давно бы его бросила, но только лучше иметь статус замужней дамы. Дочка жуткая эгоистка, она стакан воды не принесет. Вот я и решила сама о себе позаботиться. Шутку с ними сыграю. Еще немного, и я сделаю милой семье ручкой! Смоюсь в тихое место на море, куплю домик, заживу спокойно одна, мужики только приходящие будут. Я женщина горячая, секс люблю, а от Васьки толку нет. Короче, впереди у меня сплошное счастье! Хочешь мой совет? – Говори, - прошептала Ирина. – Приобрети недвижимость, она безостановочно дорожает, - деловито заявила Ника. - Деньги надо вкладывать в дома! Потом продашь - и к теплой воде. Утрешь нос всем. Что тебя хорошего ждет? Станешь за мужем горшок выносить, внуков на горбу тянуть! Главное, никому ни слова об имуществе. Мои ничего не знают! То-то им сюрприз будет, когда исчезнет мамочка. Варила кашку и смылась! – У меня нет денег! - закричала Ирина. - Перестань издеваться. – Появятся, - рубанула Терешкина. - Если будешь меня слушаться, получишь полный пакет. Вторую половину жизни проведешь в шоколаде. О’кей?
Ермакова прижала к груди кулаки и посмотрела на меня. Я с огромным трудом пришла в себя. – У Ники имелся дом? – И очень хороший, - подтвердила завуч. – Невероятно! – Почему? – Терешкина постоянно жаловалась на безденежье. – Ну не могла же она рассказать правду. – Ника очень скромно одевалась. – Это ловкая маскировка. – Верится с трудом. На прошлый день рождения я ей подарила золотые сережки, не очень дорогие, так Никуша заплакала от радости, - бубнила я. - А Вера! Ее дочь не имела хорошей одежды. У них порой с матерью скандалы случались. Дочка нападала на родительницу, требовала обновок, а Ника парировала: «Не в шмотках счастье». Впрочем, иногда они ездили на рынок и там приобретали Верочке дешевые вещи. Ермакова встала и начала ходить между письменным столом и окном. – Ника не любила Веру, называла ее захребетницей, лентяйкой. Девушка, похоже, платила матери той же монетой. – Нет, нет, ты ошибаешься! Конечно, случались у них размолвки, но в общем и целом отношения были хорошие. Может, без теплоты и доверительности, но вполне нормальные. – Ты ничего не знаешь, Ника откровенничала только со мной, - прошептала Ирина. - Но… но… Боже! В какую историю я попала! – Говори спокойно. И для начала ответь: где брала деньги? Ермакова нервно оглянулась. – Дай честное слово, что поможешь мне! – Непременно, - опрометчиво пообещала я. – Ника говорила: ты порядочная. |