Книга Квазимодо на шпильках, страница 4 – Дарья Донцова

Маленький мальчик, лет шести, сидевший через проход от нас, с интересом наблюдал, как я пытаюсь справиться с Федькиными джинсами. Мой вам совет: совершая какие-нибудь действия и желая сохранить их в тайне, вначале посмотрите по сторонам, не маячит ли поблизости ребенок лет семи. Детское любопытство плюс непосредственность – удивительный коктейль.

Один наш приятель, Ваня Рагозин, – отец двух очаровательных близнецов. Жена его не работает, воспитывает восьмилетних проказников. Марина отличная мать. Никаких скандалов у них с Ванькой не бывает, они практически никогда не ругаются. Трения возникали лишь по одному поводу: близнецы обожали среди ночи залезть в супружескую кровать и лечь между отцом и матерью.

Пока дети были маленькими, Ванька стоически терпел незваных гостей, но потом принялся внушать мальчишкам, что им следует спать в своих постелях. Парнишки сопротивлялись как могли, выдвигая разнообразные аргументы: им страшно, холодно, темно… Ванька злился и ругал Маринку, а та, оказавшись меж двух огней, чувствовала себя более чем некомфортно.

И тут Рагозина отправили на неделю в командировку в Америку. Близнецы не растерялись и принесли отцу метровый список с перечислением всего, что они желают получить. Ваня потряс перед ними «манускриптом» и сказал:

– Куплю все, но, если узнаю, что за время моего отсутствия кто-то из вас спал у мамы в кровати, ничего не получите.

Близнецы поклялись, что даже не приблизятся к порогу родительской спальни, и Ванька отбыл в Штаты.

Теперь представьте картину. Аэропорт Шереметьево, огромный зал, набитый людьми. Маринка, разодетая, только что из парикмахерской, держит близнецов, ради торжественного случая наряженных в воскресные костюмчики.

Наконец появляется Ванька, толкающий перед собой тележку с багажом. Близнецы увидели две яркие коробки с роботами-трансформерами и заорали, перекрывая шум:

– Папа, пока тебя не было, с мамой никто не спал!

Все присутствующие замолчали, повернули головы и стали с огромным интересом разглядывать бордовую от гнева Марину. Она потом призналась нам, что хотела придушить мальчишек и с трудом удержалась от того, чтобы надавать им затрещин…

– Мама, – настаивал мальчик, тыча в нас пальчиком, – зачем тетя дядю раздевает? Они спать ложатся?

Мать отвлекла любопытное дитятко:

– В окошко глянь, вон какие тучи!

Ребятенок переключился на другое зрелище. Мамаша повернулась к нам и прошипела:

– Совсем стыд потеряли, тут дети! Вот сейчас стюардессу позову, пусть вас ссадит!

– Да зови кого хочешь! – рявкнул Федька.

Я наконец сумела сдернуть с него брюки и попыталась напоить рептилий. Крокодильчики, примотанные скотчем, выглядели плохо: глаза закрыты, на мордах самое несчастное выражение. Воду они не собирались даже нюхать. Я наклонила стакан.

– Эй, поосторожней, – зашипел Федька, – все на меня льется.

Но я, не обратив внимания на его стоны, попыталась обнаружить у несчастных животных признаки жизни. Тщетно, крокодильчики ни на что не реагировали.

– Кажется, они умерли!

– Во, блин! – подскочил Федька. – Давай их отвязывать, не хочу сидеть с дохлыми аллигаторами.

– А может, они просто спят? – засомневалась я.

– Толку от тебя, – обозлился Федька, – живого от покойника отличить не можешь!

– Фиг их разберет, крокодилов этих!

Федька нажал на нос одной из рептилий. Не открывая глаз, крокодильчик цапнул его за палец. Лапиков взвыл, из укушенного перста закапала кровь.

– Мама, – вновь заинтересовался мальчишка, – а чего он кричит!

– Вообще обнаглели! – возмутилась мамаша и нажала кнопку вызова стюардессы.

Я быстро накинула на Федьку плед.

– Прекрати визжать!

– Так больно же!

– Потерпи.

Тут появилась блондинка в синем костюме. Сначала она выслушала бабу, потом повернулась к нам:

– Что случилось?

Федька молчал, а я мигом сообщила:

– У него приступ язвы, болит очень.

Девушка кивнула и убежала. Спустя пару минут она вернулась, неся стаканчик.

– Выпейте, – велела она Федьке.

До моего носа долетел резкий запах валокордина. От ближайшей подруги, врача, я очень хорошо знаю, что валокордин помогает при язве, как чернослив при косоглазии, но Федьке сейчас надо молча выпить жидкость. Глянув на меня, Лапиков опрокинул в себя содержимое пластиковой емкости и пробормотал:

– Огромное спасибо, мне стало намного легче.

Дальнейший путь мы проделали без особых приключений. Федька тихо сидел в кресле, а я оставила всякие попытки напоить или накормить рептилий.

Дома я отдала всем «золотые» «Ролекс» и лихо наврала, что целые дни не вылезала из теплой воды, покидая приветливый океан только для того, чтобы слопать очередную порцию креветок. Мне очень не хотелось расстраивать домашних.

На следующее утро к нам прибежала Анька, жена Феди, и заявила:

– Лампа, забирай крокодильчиков!

– Зачем они мне? – попятилась я.

– Федька упал, в клинику отвезли, – пояснила Анька. – Тебе придется везти эту зеленую гадость профессору.

– Почему мне? – возмутилась я.

– Я боюсь аллигаторов, – честно призналась она, – если они у нас еще денек проведут, с ума сойду.

У меня на языке вертелась масса справедливых слов. Во-первых, мозг подрядился доставить Федька, во-вторых, он получил аванс, в-третьих, я ничем ему не обязана, в-четвертых…

– Ну будь добра, – взмолилась Анька.

– Ладно, – кивнула я и получила коробку.

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным!

Помня, что на улице вьюжно – ледяной московский февраль, – я замотала рептилий в шерстяной свитер. Ася и Вася вели себя абсолютно спокойно, они вновь были похожи на дохлых. Поместив утепленных крокодилов в коробку, я запихнула ее в сумку, сунула на заднее сиденье и порулила по данному Анькой адресу, очень надеясь, что успею вернуться домой до прихода домашних.