Книга Синий мопс счастья, страница 94 – Дарья Донцова

Лера вышла замуж за Павла под чужим именем, женой парня стала безродная Марийка, и штамп о бракосочетании поставили в фальшивый паспорт, но деньги способны на многое. Сейчас Лера восстановлена в институте, окружена любовью и заботой родителей, совершенно не стеснена в средствах. Она по-прежнему ненавидит папу и маму, но замуж теперь хочет выйти за режиссера или продюсера.

Бараки, в одном из которых жила Римма, наконец-то снесли. Ире Масловой повезло, сбылось то, о чем она мечтала. Их семья, ютившаяся в крошечной каморке, получила сразу две квартиры: в одну поехали Ира, ее дочка и мама, в другую – Ирин брат и его жена. Деньги, оставшиеся от Риммы, Ира не пустила по ветру, она потратила их на свое обучение, стала парикмахером и теперь хорошо зарабатывает. И только спустя год после произошедших событий мне в голову вдруг пришел вопрос: а где же Нина, прикидываясь цыганкой, взяла на время голубоглазого младенца? Мне думается, что Ира могла бы рассказать кое-что интересное по этому поводу, только ее никто не спрашивал, все забыли про ребенка.

Сейчас наша жизнь течет по-прежнему. Заработанных Юлей и Сережей в командировке денег хватило на новую машину, поэтому свой старый, но вполне еще бойкий автомобиль они отдали мне. Я была страшно рада избавиться от раздолбанных «Жигулей». В последнее время моя «лошадь» начала артачиться и отказывалась бегать. И еще, оказываясь за рулем «жигуленка», я постоянно вспоминала Юру, который исчез из нашей жизни так же, как и появился. Рагозин не сделал, по мнению следствия, ничего преступного, просто хотел познакомиться с женщиной, в его действиях не обнаружили злого умысла, а моральный аспект не волновал никого, кроме домашних. Мы старательно обходим в разговорах эту тему, я никогда не интересовалась у Кати, как она пережила известие о предательстве «жениха». Ведь, в конце концов, Юра-то на самом деле влюбился в Катюшу, хотел на ней жениться и весьма глупо врал и Нине, и Сергею, а потом и следователю, что просто перепутал «объекты». Но я думаю, Юре просто пришлась по душе Катя, вот он и совершил рокировку. Может, следовало закрыть глаза на все? Может, Катя могла бы быть с ним счастлива? Ох, навряд ли. Но на эти темы, как я уже говорила, мы стараемся не беседовать. Еще я пытаюсь не вспоминать Михаила Громова, неожиданно оживший призрак моей прежней жизни.

Впрочем, есть и положительный для меня момент во всей этой истории. Как большинство людей, узнав о скорой смерти, я безумно испугалась, перестала спать, страдала… Но потом страх ушел, и взамен ему появилась спокойная уверенность: все будет хорошо, даже после моей кончины. Прав поэт Рабиндранат Тагор, написавший когда-то;

Смерть – не тушение

Света,

Она – задуванье лампады,

Потому что настал час рассвета.

Ну и последнее, о чем я хотела вам рассказать.

Когда меня наконец-то привезли из больницы домой, то собаки, естественно, бросились со всех лап к хозяйке. Радость их была бурной. Пришлось сесть на пол и начать обниматься с Рамиком, Рейчел, Феней, Капой и Адой. Перецеловав питомцев, я внезапно поняла, что в прихожей вертятся отнюдь не все члены стаи, и спросила:

– А где Муля? Почему ее нет?

Сердце сжала тревога. Обычно старшая мопсиха первой кидается к двери, не случилось ли чего? Вдруг от меня скрыли очередную неприятность, произошедшую в доме?

– Она загордилась, – с самым серьезным видом сообщил Кирюша.

– Кто? – изумилась я.

– Мульяна, – хихикнула Лизавета, – ею все восхищаются, вот у мопсихи теперь когти веером, нос кверху и полная звездность.

– Ничего не понимаю, – пробормотала я, – разве собакам свойственно подобное поведение?

– Я тоже думала, что нет, – вздохнула Катюша, – но теперь переменила свое мнение, ладно, выпускайте ее.

Вовка распахнул дверь гостиной и крикнул:

– Эй, Мульдозер, иди сюда.

Но в ответ ни раздалось никаких звуков.

– Мюльчетай, топай немедленно!

Снова тишина.

– Говорил же вам, – закричал Кирюша, – она теперь звезда и не откликается на зов.

– Муся, Мусяпина, Мулек, – принялась я выкрикивать все клички мопсихи, – сделай одолжение, покажись.

Послышалось цоканье, и на пороге возникла Муля.

– Мама родная! – взвизгнула я. – Что это с ней?

– Мы ее покрасили, – гордо ответили Кирюшка с Лизаветой, – краску в твоем шкафу нашли!

– Но собака темно-синего цвета, – ошарашенно прошептала я, – она похожа на перезрелую сливу.

– Ну, учитывая размер Мульяны, это скорей тыква, – заявил Костин.

– Тыква оранжевая, – возразила Катя, – а Муля синяя-синяя.

– Ну подгнившая тыква, – не сдался Вовка.

– Глупости, – рассердилась Лиза, – мы просто слегка передозировали краски, решили, что лучше погуще ее намазать, и получилось очень ярко. По идее, должен бы оттенок легкой голубизны возникнуть, такая дымка, а…

– Вышла гнилая тыква, – настаивал на своем Вовка.

– Никакая она не тыква! – обозлилась Лиза.

– Значит, дыня, – засмеялся майор.

– Нет, – завопил Кирюшка, – не смей ее обижать, это мопс!

– Мопсы не бывают такого цвета, – пробормотала я, – они бежево-палевые, а тут глубокая синева, цвет вечернего южного неба…

– Это синий мопс, – рявкнула Лизавета, – новая порода – синий мопс!

Внезапно Катюша рассмеялась:

– На мой взгляд, очень даже здорово получилось! Бывают же синие птицы, мне они, правда, не встречались, но я слышала, будто кое-кто их видел.

– Бог с ними, с птицами, – махнула я рукой, – у нас-то кое-что получше какого-то пернатого, синий мопс счастья, пятнадцать килограммов чистой радости.