Книга Золушка в шоколаде, страница 13 – Дарья Донцова

– Это ее мама, – выпалила Лапочка и юркнула за доктора.

Медик окинул взглядом Ию.

– Зоя Крон ваша дочь?

– Да, – ответила та.

– Очень сожалею, мы сделали все возможное, но девушка скончалась, – объявил врач.

Ия упала на стул, разом перестав слышать и видеть. Дальнейшие три дня у нее стерлись из памяти. Все скорбные хлопоты взяли на себя Алла и Лапочка, мать, словно автомат, подписывала какие-то бумаги. Очнулась она в момент похорон. Внезапно увидела мертвое лицо дочери, гроб, цветы и спросила:

– Это Зоя?

Лапочка ухватила Ию за плечо.

– Пошли, сядете вон там.

– Нет, – заплакала Ия, – я останусь здесь.

– Пойдемте, – потянула ее Оля в сторону.

– Не трогай Ию Вадимовну, – велела Аллочка, – если она зарыдала, уже хорошо.

– Где медальон? – закричала Крон, шаря руками по шее дочери.

– Я его сняла и спрятала, – быстро сказала Лапочка, – не волнуйтесь.

– Где медальон?

– Я его убрала.

– Где он?

– В ящике стола.

– Где медальон? – с упорством заевшей пластинки повторяла Ия.

– Дома, – попыталась вразумить ее Лапочка, – он в целости и сохранности.

– Почему дома? – заорала мать, вырываясь из рук девочки.

– Надо было в другое место отнести? – растерялась приемная дочь.

– Зоя его никогда не снимала!

– И чего? – совсем растерялась Лапочка.

– Нельзя без него ее хоронить.

– Ия Вадимовна, никогда в могилу драгоценности не кладут, – попыталась образумить Крон какая-то женщина. – Тем более дорогие!

– Дороже Зои? – воскликнула Ия. – Какое твое дело? Что хочу, то и положу в гроб. Без медальона не дам дочь хоронить!

Повисла тишина, затем до слуха Крон долетел нервный мужской голос:

– Она с ума сошла! Пусть ей дадут успокаивающее и опускают гроб в яму, могильщики не станут ждать.

– Сам ты сумасшедший! – неожиданно грубо возразила Лапочка. – Раз Ия хочет, вы обязаны ее желание выполнить. Кто-нибудь может меня в квартиру отвезти?

Ия Вадимовна опустилась на стул и замерла. Сколько времени она так провела, тупо глядя на гроб, Крон не знала.

В конце концов вернулась Лапочка с украшением. Мать собственноручно застегнула широкую цепочку на шее покойной и отошла в сторону. Ии Вадимовне стало легче, она была благодарна Лапочке, которая сумела выполнить ее просьбу.

Крон замолчала, я перевела дух и спросила:

– Почему умерла Зоя?

Ия Вадимовна начала гонять пальцами рассыпанные по клетчатой скатерти крошки.

– Дочь заболела гриппом, температура подскочила на следующее утро после посещения стоматолога. Инфекция уже была в организме Зоиньки, в подобном случае всякие врачебные манипуляции противопоказаны, но дочка ничего не знала о гриппе и отправилась лечить зуб. Вот почему ей было так больно, анестезия не срабатывает, если человек плохо себя чувствует! В процессе лечения Зоя попросила сделать еще один укол, стоматолог не стала возражать, и дочке стало через полчаса совсем худо. Но потом вроде полегчало. Утром Зоя побежала в институт. На первой лекции у нее отчаянно заболела голова, и она, по словам подруги Аллы, приняла анальгин, две таблетки сразу. Но лекарство не подействовало. Сокурсники решили Зое помочь и начали совать то, что имели под рукой, – цитрамон, аспирин, бутылочку с каким-то сиропом. В конце концов Аллочка догадалась отвести еле живую Зою в медпункт, где ей поставили градусник. Ртутный столбик зашкалил за отметку «40». Не слишком умная медсестра дала Зое две капсулы парацетамола и вызвала «Скорую». Пока машина пробиралась по пробкам, дочка потеряла сознание, но по дороге в больницу пришла в себя и даже начала шутить с Аллочкой, которая сопровождала подругу. И та успокоилась. В клинике Зою уложили в палату, и она… умерла.

– Ужас! – ахнула я.

Ия сцепила руки.

– Увы, ничего необъяснимого в этом нет, и винить вроде как было некого. Медсестра велела проглотить жаропонижающее, «Скорая» сделала укол этого… ну… забыла. В общем, дочери ввели очень хорошее лекарство, но при взаимодействии с парацетамолом оно проявляет агрессию, а Зоя еще до посещения медпункта выпила сироп от температуры, в котором содержался тот же парацетамол. Короче говоря, роковое стечение обстоятельств.

Я молча слушала Ию.

– Как ни ужасно это звучит, – говорила та, – но кончина Зои казалась мне в тот момент объяснимой.

– Казалась? Что же тебя теперь так потрясло? Я вообще-то решила, что ты хотела возбудить дело против врача, который в клинике занимался твоей дочкой, а в милиции отказались. К слову сказать, привлечь к суду медиков очень и очень сложно!

Крон помотала головой:

– Нет. Я попыталась начать жить без Зои. Спасибо, Лапочка рядом, старается изо всех сил, зовет меня мамой, но ведь родную дочь никем не заменить. Лапочка замечательная девочка, хочет меня расшевелить, приободрить, но… А теперь о сути дела. У меня на лице появились странные красные пятна, явно аллергического происхождения. Я после смерти Зои принимаю разные успокоительные таблетки, а они не действуют, вот я и покупаю все новые и новые упаковки. Последней была коробка с бицином, [1] я съела таблеточку и спустя двадцать минут стала кашлять, чихать, чесаться. Я пошла к специалисту. В регистратуре мне посоветовали, – ровно вещала Ия, – завотделением Мячину Ирину Львовну. Представляешь мой ужас, когда я увидела на шее у доктора… там висел…

Крон поперхнулась.

– Что? – не сдержала я любопытства.

– Медальон, – сумела наконец выговорить Ия, – тот самый, который я похоронила вместе с Зоей.

– Не может быть!

Крон медленно перекрестилась.

– Пусть меня паралич разобьет, если вру.

– Ты не лжешь, а ошибаешься.

– Нет.

– Вероятно, существуют другие такие подвески, – предположила я.