Онлайн книга «Бутик ежовых рукавиц»
|
Но Вероника не отреагировала. Пару минут она остановившимся взором глядела на бумажку, потом с огромным трудом выдавила: – Бред какой-то! Тебе повстречалась сумасшедшая. – Записку передал мужчина. – Значит, псих, – поправилась Ника. – Выброси ерунду в помойку. Как ни старалась подруга изобразить искренное удивление и полнейшее равнодушие, Настя очень хорошо поняла: случилось нечто экстраординарное. Иначе почему у Ники трясутся руки и дрожит нижняя губа? Ночью Настя никак не могла заснуть, забылась лишь после трех. Но не успела она погрузиться в сладкую дрему, как чья-то рука потрясла ее за плечо. – Кто? Что? – подлетела над постелью Настя. – Тише, – шикнула Ника. – Мадо заболела? – испугалась бывшая чертежница. – Нет, – шепотом ответила Ника. – Послушай, если со мной и Игорем случится нехорошее, ты ведь не бросишь Мадо? – Конечно, не брошу. А что может произойти? – оторопела Настя. – Не знаю, – вздохнула Ника. – Всякое бывает: люди под машину попадают, в катастрофах гибнут, умирают от болезней. – Не всем на роду написаны трагедии. И вы молодые, здоровые. – Верно, – согласилась Ника, – но отчего-то мне тревожно. – Из-за рисунка? – рискнула спросить Настя. – Если уж Амалия решилась… – начала Вероника и тут же замолчала. – Ну, говори, – поторопила Настя. – Не о чем. – Кто такая Амалия? – Амалия? Понятия не имею. – Ты же произнесла секунду назад: «Если Амалия решилась». – Я? – Ну да. – Тебе показалось, – твердо ответила Ника. Настя схватила подругу за руку и вздрогнула – у той были ледяные пальцы. – Я могу помочь! – Нет, – неожиданно ответила Ника, – лучше тебе ничего не знать. – Расскажи, – настаивала Настя, – станет легче. – Это вряд ли, – дернула шеей подруга, – слишком тяжелая ноша, давит на плечи, к земле пригнула. – Ты ее сбрось! – Невозможно, – безнадежно выдохнула Вероника. – Впрочем, после твоего обещания не оставить Мадо стало лучше. Неожиданно Ника обняла Настю, прижала к себе и глухо сказала: – Никогда тебе не говорила, а зря, наверное. Ты для меня особый человек. Спасибо за все! – Прекрати, – перепугалась Настя. – И прости, коли что не так, – медленно договорила Ника. – Лучше расскажи о своей тревоге, – потребовала Настя. – Беда, поделенная на двоих, делается легче вполовину. Ника встала, дошла до двери, потом обернулась. – Хорошо! Только нам надо остаться вдвоем. Давай в понедельник с утра? Я могу на работу к полудню пойти. – Заметано, – согласилась Настя. Но в понедельник поговорить не удалось. А на следующий день Игорь и Ника погибли от рук грабителя. Настя не позволила себе заболеть от горя, она активно стала участвовать в организации похорон Гостевых. Материальные расходы взял на себя завод, но убирать в квартире друзей следы кровавого преступления, собирать одежду для покойных, а главное, заботиться о Мадо пришлось Насте. Самым тягостным оказался день погребения. Как назло, он выдался замечательным – солнечным, ласковым. На кладбище, где собрались почти все коллеги погибших, весело пели птички, и Настя с огромным трудом удерживалась от истерического вопля. Хотелось задрать голову в небо и заорать: «Почему?» Процедура прощания затянулась. Сначала говорили речи, в которых обещали никогда не забывать убитых и помогать их дочери, потом гробы под музыку оркестра опустили в могилы, холмики завалили цветами. Настя машинально фиксировала: вот венок от месткома, а этот от парткома, букет кладет секретарь директора, гирлянду разворачивают рабочие… Среди знакомых лиц появилось неизвестное. Невысокий мужчина, в неприметном сером костюме приблизился к свежим могилам. На голове у товарища сидела шляпа, по тем годам непременный атрибут одежды инженерно-технического работника (пролетариат массово носил кепки). Но не головной убор привлек внимание Насти. Директор завода, партиец старой закалки, осуждающе относился, как он говорил, «к попам» – борода и усы вызывали у него гнев, поэтому на предприятии у всех мужчин были гладковыбритые щеки. Лицо незнакомца, старательно укладывавшего сейчас на глиняные комья четыре чахлые гвоздички, покрывала буйная растительность, а глаза прятались за большими, сильно затемненными очками. Ясное дело, мужчина был не из заводских. Настя занервничала. Всех малочисленных приятелей Гостевых она великолепно знала, и бородачей среди них не водилось. Чертежница окинула внимательным взором фигуру мужчины и увидела на его ногах рыжие ботинки на небольших каблуках, обувь выглядела слишком маленькой и изящной. Словно почувствовав чужой интерес, незнакомец быстро сделал несколько шагов в сторону и слился с толпой. Настя кинулась за ним. Но пока женщина протолкалась сквозь толпу, неизвестной личности и след простыл… Дальше начался кошмар. Настю просто затаскали по допросам. Она, правда, прикинулась полудурой и все бубнила: «Ничего не знаю, служила у Гостевых домработницей. Кого угодно спросите: сумки таскала, за девочкой присматривала, в курсе дел хозяев не была». Следователь сразу ей сказал: – Мы вас не подозреваем, просто хотим найти убийцу. Но Настя стояла на своем: ее хата с краю. Женщина хорошо понимала – в жизни подруги имелась тайна. Из-за нее и погибли Гостевы. Мужчина, который сначала всунул в руку Насти записку, а потом пришел на кладбище, знает правду, но рассказывать о бородаче нельзя. Очевидно, секрет страшен, лучше молчать. И еще: Настя надеялась, что ей отдадут на воспитание Мадлен. Чертежница наивно полагала, что раз родители погибли, но есть женщина, готовая взять ребенка и заботиться о нем, государству выгодней вручить Мадо Насте, чем тратить деньги на содержание сироты. Как же Настя ошибалась! – Одинокой, не работающей женщине никто не позволит воспитывать девочку, – заявили в ответ на ее просьбу в органах опеки. |