Онлайн книга «Кекс в большом городе»
Оказывается, сделавшая аборт тетка была женой заводилы погрома. Для начала она не хотела выходить замуж, мечтая уехать в город учиться, но родители силком отвели неразумную дщерь под венец. Молодуха временно смирилась, но, пожив с немилым, взбунтовалась и потребовала развода. Родители, увидев мучения дочери, дрогнули, и все бы в принципе могло закончиться спокойно, но тут жена поняла, что беременна. В деревне свои законы: родила младенца, теперь терпи, живи в семье. Вот бабенка и понеслась к знахарке. Мужу она ни словом не обмолвилась ни о своем «залете», ни о намечающемся аборте, обстряпала дельце тихо, да, на беду, у муженька имелась младшая сестра, которая, увидав, что невестка тайком уходит из дома, проследила за ней. Катя попыталась оправдаться, мол, бабенка объяснила знахарке ситуацию по-другому: она забеременела от любовника, боится мужа, ну и… Договорить ведьме не дали, уходя, мерзавцы подпалили избу, на пожарице прибежало все село, притопал и сельский милиционер. Катя спокойно сказала ему: – Сама виновата, утюг забыла выключить. – Вот и ладно, – откровенно обрадовался столь простому решению страж порядка, – нет поджога – нечего дело заводить. Вечером Лиза Мотыгина, выйдя во двор, увидела на пепелище Катю, та, вооруженная длинной палкой, ковырялась в углях. Лиза не вытерпела, подошла к соседке-погорелице и сказала: – Перебирайся ко мне. – Ничего, в бане поживу, а тебе за доброту спасибо, – глухо ответила Катя. – Сволочи! – воскликнула Мотыгина. – Кто? – сделала удивленные глаза Катя. – Так Белокрыловы, они ж тебя подожгли, вся деревня слышала, как мужики в избе шуровали. – Нет, – спокойно отреагировала знахарка, – это была случайность. – Послушай, – обозлилась Лиза, – я понимаю, что ты никуда в участок не пойдешь и правды не расскажешь, тебе только хуже будет, вломят за незаконное занятие медициной. Но хоть какую гадость Белокрыловым сделай! – Их Господь сам накажет, – сверкнула глазами Катя, – очень скоро! И точно! Не прошло и года, как от многочисленных Белокрыловых не осталось и следа. Один утонул, другой угорел от печки, третий подхватил воспаление легких, до больницы его не довезли, четвертый загнулся в психушке. А Катя по-прежнему жила в бане, давала людям лекарства, пока за ней не пришли из милиции. Снова случилась беда. Катя взялась лечить мальчика от дифтерита, просидела около парнишки ночь, ушла, когда крошке стало легче, а ребятенок возьми да умри. Бабушка мальчика только крестилась, приговаривая: – Бог дал – бог взял. Но из Москвы прикатила мать несчастного, невестка старухи, и кинулась на свекровь с кулаками: – Почему врача не звала! – Так был, – оправдывалась бабка. – Кто?! – Катька-знахарка, – закрестилась тетка. Столичная жительница закусила губу и помчалась прямехонько в милицию. Шум поднялся страшный. Как раз именно в это время вышло постановление ЦК об усилении мер ответственности тех, кто берется лечить людей без диплома. Процесс над Катей решили сделать показательным. Судили ее в областном центре, при огромном скоплении народа, припомнили все. Бабы, многие годы бегавшие к знахарке, теперь с пеной у рта причитали: – Ой, она тут такое творила! Жуткие дела! Перед судьей выплеснули кучу невероятных сведений, правда в них была перемешана с домыслами. Кое-кто нес откровенную дурь, та же Танька Федотова, хоть и постарела, да ума не нажила, она не постеснялась при всем народе заявить: – Катька на метле летает и со свиньей живет! Сколько раз видела, выйдет в полночь во двор, об землю ударится, и готово, на помело вскакивает. Фр-р-р над поселком. А кабан у ей на самом деле мужик… На этом месте судья, поморщившись, оборвала Федотову и резко сказала: – Представить доказательства полета на метле можете? – Чаво? – осеклась Федотова. – Может, кто еще вместе с вами за удивительным поведением подсудимой наблюдал? Танька растерялась и заткнулась. Но если на слова Федотовой судья не обратила внимания, то к случайно брошенной Леной Маркиной фразе прицепилась, словно репей к собачьему хвосту. Ленка, рассказывая о врачебной деятельности соседки, ляпнула: – Так и раньше у ей люди мерли, не убивала же она их, просто не всех вылечить могла! – Поподробней, – велела судья. – Ну… Аня Белова… у нее обе ноги сенокосилкой оторвало, не помогла Катька тогда. – А еще? – Ванька Костин с лестницы когда упал и шею сломал, то… – Это все? – перебила судья. – Ну… Петька Назаров! Совсем здоровый лоб был, пил здорово только, он лекарство по ошибке сожрал, которое Катька его жене от кашля сделала, и того, убрался! – Отравился? – Выходит, так. – Микстурой от простуды? – Брешет Ленка, – голосом, полным ужаса, завопила вдова Назарова, – Петяха дезинфекции для туалета хватил, бутылки в кладовке перепутал. Зал загудел, бабы начали шептаться, народные заседатели, ткачиха и учительница, уставились во все глаза на Катю. Потом фабричная рабочая машинально перекрестилась, а судья рявкнула: – Тишина. Сами понимаете, что обстановка на процессе была очень тяжелой. В конце концов Кате дали такой срок, что даже прокурорша вздрогнула, когда судья каменным голосом читала приговор. Баба Катя остановилась, вытащила из коробки конфетку и спокойно продолжила: – Ну о чем я в бараке передумала, то неинтересно. Разные бабы мне встречались, с Настей Опарой мы несколько лет вместе провели. – А ее за что за решетку сунули? – поинтересовалась я. Знахарка покачала головой. – За дело. Хоть и кричат зэчки, что все они лебеди белые, попали в тюрьму невинно, не так это. Воровали, разбойничали, убивали. Вот и запихнули их от честных людей подальше. Да и я хороша, на незабудку не похожа, водились за мной дела, которые теперь искупаю. Опара работала в больнице, взятку она приняла! – От больной? – Верно кумекаешь. – Странно. |