Книга Фигура легкого эпатажа, страница 13 – Дарья Донцова

— Батарейки в комплекте, — захлопотала Алиса. — Главное, не расколитесь, никому ни гу-гу про блокатор.

— Ясное дело.

— А насчет сувенира, — болтала девушка, выписывая чек, — вон там поглядите.

— Где?

— За колоннами отдел есть, приколами торгуют. Может, подберете по вкусу, — сообщила Алиса.

Поблагодарив заботливую продавщицу, я оплатила блокатор, засунула его поглубже в сумочку и пошла к полкам, уставленным сувенирами. Небольшой домик, перевязанный красной лентой, внизу сделанная белым цветом надпись: «Дарю пока такую дачу, куплю настоящую, если схвачу удачу»; собака из керамики с табличкой на шее «Welcome»; фарфоровая кукла, облаченная в кружевное платьице… Ничего подходящего. Хотя… Взгляд снова переместился на «дачу».

— Девушка! — позвала я продавщицу.

Та немедленно подошла.

— А без надписи особняка нет?

— Нет. Правда, они разные.

— Какие? Покажите, — с нетерпением потребовала я.

Через десять минут, страшно довольная собой, я покидала торговый центр. В сумочке, кроме блокатора, покоился крошечный «особняк» темно-коричневого цвета с ярко-зеленой крышей. Его украшала надпись: «Хочешь жить со мной в этом доме, скорей пакуй чемоданы». Я подарю домашним общий презент, но какой! Положу под елку фотографию участка вкупе с правом на землю и поставлю сверху домик. Вот сюрприз-то будет! Всех переплюну своим «сувенирчиком». Осталась лишь самая малость — суметь понравиться госпоже Антоновой, ее детям Косте и Лане, ну и самому «дядюшке» Михаилу Петровичу. Думаю, легко справлюсь с задачей. Я достаточно образованна, и хоть иностранными языками не владею, но читала много литературы, могу поддержать разговор на любую тему.

Еще спасибо маме, которая научила дочь пользоваться многочисленными столовыми приборами. Я знаю, как выглядит нож для рыбы, и никогда не спутаю его с ножиком для мяса; мне хорошо известно, что вода с плавающим кусочком лимона, которую подают в конце званого обеда, предназначена для ополаскивания кончиков пальцев, а не для питья, мне не придет в голову лезть в сахарницу своей чайной ложкой. Я вполне способна рассказать пару приличных анекдотов. Ну, допустим, такой. Идут по дороге две блохи, он и она, очень усталые, с неба хлещет дождь… Блошка внезапно говорит: «Милый, я так устала, просто до смерти». Блох обнимает жену и восклицает: «Не расстраивайся, любимая. Разбогатеем, собаку купим». По-моему, смешно и мило. А еще, если в особняке Антоновых найдется пианино, сумею сыграть немудреную пьеску. Конечно, меня учили на арфистку, но кое-как стучать по клавишам тоже могу. Главное, что я умею обращаться с инструментом, а это, согласитесь, плюс. Так что почему бы Антоновым не полюбить столь милую племянницу?

Осторожно открыв дверь квартиры, я шмыгнула в ванную, сняла очки, парик и смыла толстый слой тонального крема. Слава богу, обсыпавшие лицо и руки после дегустации мармеладных трусиков пятна исчезли.

— Эй, Лампудель, — принялся стучать в дверь Кирюшка, — открой!

— Сейчас, — откликнулась я, пряча парик в карман халата, — минуточку.

Удивительное дело, стоит мне заскочить в ванную, и пожалуйста, тут же всем надо умыться, принять душ, почистить зубы…

— Лампуша, — ныл Кирик, — поторопись.

Я распахнула дверь и со вздохом напомнила:

— Надеюсь, помнишь, что у нас не совмещенный санузел? Туалет абсолютно свободен.

— Он мне не нужен, — бойко возразил Кирик, — тебя жду. Лично.

— Случилась какая-нибудь беда? — напряглась я.

— Во, подпиши, а то забуду!

— Что это? — удивилась я, беря в руки клочок белой бумаги.

— В школе дали, — весело ответил школьник, — велели ознакомить родителей, получить их визу и сдать классной, иначе на занятия не пустят. Мама на дежурстве, тебе принес, читай.

Я стала изучать текст, напечатанный на обрывке.

«Довожу до вашего сведения решение педсовета. Если ваш ребенок станет продавать в школьном здании и на прилегающей к нему территории в радиусе ста метров оружие, наркотики, алкоголь или табачные изделия, он будет отстранен от 5 (пяти) тренировок по плаванию. Директор А.Г. Молов».

Внизу чернела поставленная карандашом галочка и была приписана шариковой ручкой очень мелкими буквами фраза: «Родителям ставить подпись здесь, в противном случае директор ее не засчитает».

Сначала я попыталась справиться со здоровым недоумением. На мой взгляд, ребенок вообще не должен заниматься никакой противозаконной деятельностью, но А.Г. Молов считает, что, отойдя на расстояние в сто один метр от школы, подросток уже может открывать торговлю героином, водкой и автоматами Калашникова. Отчего он не запретил детям никогда не приближаться к бутылкам, сигаретам, шприцам и пистолетам? По какой причине ограничился лишь школьным зданием и стометровой санитарной зоной? И потом, хорошее наказание за наркоторговлю — отстранение на пять занятий от плавания!

На мой взгляд, настоящий педагог, даже выйдя с работы, остается учителем. Этот Молов просто…

— Идиот, — пожал плечами Кирюша.

Он, что ли, мысли мои подслушал? Или я последнюю фразу вслух произнесла?

— Александр Григорьевич кретин, — продолжил свои комментарии мальчик.

— Кирюша! — попыталась я заняться воспитанием мальчика. — Так говорить некрасиво.

— Ладно, — охотно пошел на попятный школьник, — он дурак.

— Неприлично ругать взрослых!

Кирик хмыкнул и ткнул пальцем в Мулю:

— Это мопсиха?

— Ну да, — кивнула я, недоумевая, куда он клонит.

— Я обидел Мульяну?

— Нет, конечно. Почему спрашиваешь?

— Обозвал ее мопсом.

— Ты ее не обзывал, а назвал. Мопс — он и есть мопс.

— Ага, — закивал Кирюша, — а дурак есть дурак. Я не ругал Александра Григорьевича, просто констатировал давно всем известные факты: Муля — мопсиха, а Молов — идиот. Причем такой, что на конкурсе кретинов непременно займет второе место!

— Почему второе? — растерянно спросила я, ставя подпись на листке.

Кирик издал странный, похожий на хрюканье звук.

— Потому что его придурковатость такова, что первое он не получит.

Выпалив последнюю фразу, Кирюшка, подпрыгивая, убежал, а я, пребывая в некоей растерянности, повесила полотенце на крючок.