Книга Фигура легкого эпатажа, страница 34 – Дарья Донцова

— Любые, самые невероятные события имеют простые объяснения, — назидательно заявила я. — Натюрморт твоей хозяйке не нравился, а средства она, скажем, заработала. Если это все произошедшие странности, то о них даже и беспокоиться не стоит.

Мара усмехнулась:

— Хозяйка служит в НИИ, иногда статейки пописывает. Я абсолютно уверена: огромные суммы приносит в дом Михаил Петрович. Вот уж ни в какие ворота не лезет!

— Снова не понимаю твоего изумления, — пожала я плечами, — в девяноста семьях из ста жену и детей содержит муж.

Мара заморгала:

— Оно верно. Только у Антоновых все странно. Деньги были явно Михаила Петровича, но домашние его считали никуда не годным кабинетным червем. И Костя, и Лана, и Кира уверены: семья хорошо живет за счет продажи картин, которые бережно собрал Валерий Сергеевич. Михаила Петровича они совершенно не уважают. Вернее, в глаза изображают почтение, а едва он выходит из комнаты, принимаются хихикать. И даже Галя вместе с ними.

— А это кто? — решила уточнить я.

— Приживалка, подруга Ланы. Пустили ее в дом из милости, теперь она охамела, хозяйку из себя корчит, смеет мне замечания делать, — зло сказала Мара. — Ну да бог с ней, ты лучше дальше слушай. Некоторое время тому назад Михаил Петрович сошел с ума.

— Как? — подскочила я.

Мара тяжело вздохнула:

— Выглядело так, словно он безумием, как гриппом, заразился. Уехал на работу вполне вменяемый, а вернулся…

Мара чуть не упала в обморок, когда, открыв дверь, увидела хозяина всего в крови. Лицо, руки и пальто профессора были покрыты красными пятнами.

— Господи! — ахнула Мара. — Михаил Петрович!

— На меня напали, — странно спокойным голосом сообщил Антонов. — Шел себе мирно, не успел во двор свернуть, как налетели двое…

— Надо срочно звать врача, — засуетилась Мара.

— Ерунда, — тихо протянул Антонов, — сделай одолжение, не поднимай шума. Незачем волновать Аню и детей.

Высказавшись, Михаил Петрович прямо в пальто и уличных ботинках прошел в ванную и заперся там.

Здесь уместно отметить, что Мара, как и все члены семьи Антоновых, считала профессора кем-то вроде кошки, поэтому домработница, не обратив никакого внимания на просьбу Михаила Петровича сохранить тайну, развила бурную деятельность.

Сначала она позвонила в НИИ Анне и рассказала о беде.

— Немедленно вызывай «Скорую»! — воскликнула хозяйка. — Говоришь, он весь в крови?

— Ага, — прошептала Мара, — страх глядеть.

— Еду! — выкрикнула Анна.

Жена успела примчаться домой раньше, чем прибыли врачи. Анна вбежала в квартиру и нервно воскликнула:

— Где он?

— Все еще в ванной, — побелевшими губами ответила домработница.

— Почему ты его там одного оставила? — возмутилась Аня и забарабанила кулаками в дверь. — Открой, милый!

— Кто здесь? — прозвучало сквозь звук льющейся воды.

— Это я! — заорала супруга.

— Анечка?

— Да.

— Что случилось? Я принимаю душ.

— Скорей открой дверь, — потребовала Анна.

— Но я весь в мыле стою!

— Ну так смой его! — приказала супруга, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Щелкнула задвижка, в коридор выползло облачко пара, за ним вышел Михаил Петрович с мокрыми волосами, полное тело профессора облегал халат.

— Ты в порядке? — лихорадочно поинтересовалась жена.

— Ну да, — слегка недовольно ответил муж.

Мара быстро оглядела хозяина — на его лице не имелось ни единой царапины.

— Но как же кровь?.. — вырвалось у домработницы.

— Кровь? — изумленно переспросил Антонов. — Чья кровь?

— Ваша, — бестолково забубнила Мара. — Пальто… брюки…

Михаил Петрович озабоченно глянул на жену. Та неожиданно сказала:

— Распахни халат.

— Я голый, — жалобно сообщил профессор.

— Мара, уйди в свою комнату, — каменным тоном велела Анна, — и не выходи, пока не позову.

Через два часа обозленная до крайности хозяйка вошла к домработнице и приказала:

— Немедленно объяснись! Что за дурь взбрела тебе в голову? Сорвала меня с работы, вызвала «Скорую»… Я выглядела очень глупо, когда врала врачам: «Это чья-то гадкая проделка, идиотская шутка, у нас никто не ранен».

— Но Михаил Петрович был весь в крови — лицо, руки, пальто… — лепетала ничего не понимавшая Мара. — Он рассказал о хулиганах.

Анна дернула плечом.

— А мне муж заявил: «Приехал с работы, решил принять ванну, только-только расслабился в теплой воде, как Мара начала в дверь колотить. Я ее попросил меня не беспокоить, она отстала, и тут, бац, ты кричишь…»

Домработнице оставалось лишь хлопать глазами.

— Ладно, — неожиданно мирно произнесла Анна, — будем считать, что у тебя случился приступ безумия. Ступай помой посуду на кухне. Да почисти мои сапоги — бежала по твоей милости домой, не разбирая дороги!

Деморализованная Марина побрела в прихожую. Оказавшись в холле, она распахнула гардероб и обнаружила там… совершенно чистое пальто Михаила Петровича. На шерстяной ткани не имелось ни пятнышка!

Домработница растерянно пощупала кашемир. Было от чего сойти с ума… Хорошо, думала Марина, Антонов прямо в верхней одежде пошел в ванную, а потом незаметно вышел и повесил пальто на место. Но ведь кровь так легко не отстирать! Кроме того, пальто, если его подвергали обработке, должно было быть влажным!

Потом более чем странная вещь приключилась с Асей. Бывшая сиделка Валерия Сергеевича осталась у Антоновых после смерти пациента, теперь в качестве няни для маленькой Китти.

— Конечно, Ася не профессиональная воспитательница, — сказала Аня, — но мы ее хорошо знаем: медсестра честный, добрый человек, а то, что иностранными языками не владеет и диплома МГУ не имеет, ерунда. Ребенку главное — любовь и педантичная забота.

В тот день Ася, человек рассудительный, абсолютно неистеричный и спокойный, ворвалась к Маре с воплем:

— Помогите!

Мара выронила блюдце, оно, жалобно дзынькнув, развалилось на части.

— Ты чего орешь? — подскочила домработница. — Теперь мне от Анны Валерьевны влетит — сервиз, считай, испорчен!

— Марочка, — в полном изнеможении прошептала Ася, — Михаил Петрович повесился.