Онлайн книга «Но-шпа на троих»
|
Эксперт пошел в соответствующий отдел, милиционеры подняли документы и установили – перед ними лежит труп Ольги Ивановны Котовой, дамы, бросившей мужа и двоих детей. Супруг безуспешно разыскивает жену, а та, опустившаяся пьяница, предпочла жить в среде бомжей, напиваясь каждый день до свинского состояния. Семья мало интересовала бесшабашную бабу. Был вызван муж, который сразу опознал беглянку. Тогда следователь задался следующим вопросом: если умершую звали Ольгой Котовой, то где Ксения Каретникова, чей паспорт валялся в кухне на столе. Потом подоспели результаты вскрытия, выяснилось, что погибшая и впрямь отравилась, но не водкой, а ядом, следовательно, налицо кончина не от несчастного случая, а убийство. Дознаватели осмотрели избу, заметили кое-где остатки хорошего кафеля и дорогих обоев, да и потолки в комнате Ксении и ее ванной сильно отличались от тех, что были во всей квартире. Оперативники не поленились обыскать двор, заглянули на помойку, обнаружили мешки с кусками обоев и битым кафелем, сравнили найденную плитку с той, что осталась в ванной. В общем, машина завертелась. – Я подумала, что ее убили, – пробормотала я. Вовка потер рукой затылок: – Ты не поняла, что на матраце не Ксюша? – Нет, – растерянно ответила я, – я сначала удивилась, увидев, как преобразилось помещение, а потом испугалась. Труп лежал спиной к двери, я подумала, что это Ксюша! – Ты вообще слишком много размышляешь, и все не по делу, – довольно сердито заявил Вовка, – вспомним хотя бы ситуацию с Вандой. Ну-ка! – Что ты имеешь в виду? – Сама мне рассказывала, как заявилась к колдунье, а та стала тебя пугать: дескать, не заплатишь, худо будет, вспоминаешь? – Конечно. – А потом Ванда рассказала историю про женщину, которая заказала наговор на смерть, не рассчиталась с ней и пропала! – Да. – А ты решила, будто речь идет о Гале. Почему? – Ну… не знаю, я так подумала! – Думай меньше, – рявкнул Костин, – Ванда просто болтала, желая припугнуть тебя. Нельзя все услышанное прибивать к своей версии. Ты ошибалась! – Не всегда, – уперлась я, – Топильская, кстати, сразу сказала, что Галя посещала Сокирко. – Так Инне Семеновне скрывать было нечего, – пожал плечами Вовка, – ты попросила автограф для больной подруги, свято верящей в то, что пара строк от Топильской поможет ей встать на ноги, так? – Так! – Инна Семеновна, человек участливый, сначала согласилась помочь, но ей, для того чтобы совершить «мысленный посыл», нужно знать точный диагноз Гали. Вовка на секунду остановился, перевел дыхание и продолжал: – Извини, конечно, но, на мой взгляд, вся эта чертовщина с мысленными приказами полнейшая чушь. Но Топильская искренне верит в их силу. Она находит карточку Сорокиной и тут же отказывается ей помогать. – Но почему Олеся Львовна записывала своих пациентов? Разве она не боялась? – Чего? Она работает совершенно легально, у нее имеется патент на оказание «магических услуг». Отнюдь не все ее клиенты озабочены смертью близких, да и записи слегка подтасованы. Против фамилии Сорокиной стоит: отворот любовницы и приворот мужа навечно. Вообще ты молодец! – Кто? – растерялась я. – Ты. – Я? – Ну да, проявила смекалку, расторопность, изворотливость, сумела самостоятельно разобраться в некоторых ситуациях. – Сейчас начнется ураган и пойдет снег, – прошептала я. Вовка опешил: – В жарком мае? С какой стати? – Ты меня решил похвалить! Костин сердито прищурился: – Вовсе нет, тебе это просто показалось! Просто уму непостижимо, сколь глупа может быть баба! Лезешь везде длинным носом! – Уж определись, пожалуйста, кто я: молодец или идиотка! Вовка обозлился окончательно и заорал: – Что за ерунда! Где мои сливки! Сколько можно ждать! Из глубины кафе не спеша выползла официантка. В руках она несла поднос, на котором громоздились маленькие, порционные упаковки сливок. Девица приблизилась к нам и ссыпала на стол несметное количество лоточков. – Незачем так нервничать? – известила она. – Это что? – в полном изумлении спросил Костин. – Сливки. – Но их тут море! – Сто штук, как вы просили, поэтому я и задержалась с выполнением заказа, – меланхолично пояснила девица, – пришлось в магазин гонять. Вовка уставился на девицу, я на Костина. – Но это же была шутка, – взвыл майор, – неужто непонятно! Подавальщица дернула плечом: – Фиг вас знает! Тот, кто поглощает эспрессо пивными кружками, вполне способен попросить к нему озеро сливок. Вот счет! Расплатившись, майор подождал, пока официантка утопает на кухню, и, когда она исчезла из виду, гневно воскликнул: – Все ты! – Что? – Идиотство! Эспрессо в пивной кружке. – Ладно, согласна, я глупо пошутила, но сливки же заказал ты сам. – И что теперь с ними делать? – Не переживай, – успокоила я майора, – давай ссыпем их в пакет и отнесем домой. – Кретинство, – бубнил Вовка, сметая в подставленную мной тару крохотные пластиковые формочки. – Глупей ситуации и не придумаешь. Хуже было лишь с Петькой, когда его жена застукала в кино с любовницей. Представляешь? Петька… – Любовница! – закричала я. – Вовка! А с кем жил Леонид? Кто эта женщина, которая вместе с Ириной Глебовной задумала наказать Галину? Костин сунул в пакет последнюю упаковку сливок и сердито ответил: – Не скажу! – Почему? – Не хочу! – Вовка!!! – На суде узнаешь, – рявкнул Костин, – мучайся теперь! Пивная кружка! Размахивая пакетом, он пошел к двери. Я посеменила за ним, вот уж не ожидала от приятеля такой детской вредности. Как многие мужчины, Костин вспыльчив, но отходчив. Иногда он после очередного припадка гнева начинает оправдываться и говорит: – Лучше не попадайтесь мне под горячую руку, раздавлю и не замечу. |