Онлайн книга «Поцелуй теней»
Холод оглядел тесноватое помещение, потом посадил меня на столик возле раковины. Он стоял передо мной, и вдруг как-то стало неловко. Поцелуй в машине – это было чудесно, но это было первое наше с Холодом прикосновение. А теперь нам предстоял секс – да еще и на публике. – Правда неловко? – спросила я. Он кивнул. От этого движения занавес его серебряных волос скользнул по телу. Холод медленно, осторожно протянул руку к моему жакету. Он сдвинул бархат у меня с плеч, медленно спустил его вниз по рукам. Я стала помогать ему вынуть мои руки из рукавов, но он сказал: – Нет, дай я. Я снова опустила руки, и он стянул один рукав, потом другой и бросил жакет на пол. Кончиками пальцев он погладил мне голую кожу плеч. От этого у меня мурашки побежали до самых пальцев. – Распусти волосы, – попросила я. Он снял первую костяную заколку, потом вторую, и волосы упали вокруг сияющей новогодней канителью. Я протянула руку, зачерпнула их в горсть. На вид они были как серебряная проволока, но на ощупь мягче атласа и с текстурой витого шелка. Он шагнул ближе, наши ноги соприкоснулись. Холод погладил меня ладонями по голой спине. Он касался меня так осторожно, будто боялся гладить. – Если ты согласишься наклониться, я расстегну молнию. Я наклонилась, уперлась головой ему в грудь. Ткань рубашки слегка царапалась, но руки, которые расстегивали мне платье, действовали медленно и ласково. Пальцы скользнули в раскрывшееся платье, кружа по гладкой коже спины. Я попыталась вытащить его рубашку из брюк, но она не вылезала. – Рубашка не вытаскивается, – пожаловалась я. – Она пристегнута, чтобы лежала гладко, – объяснил он. – Пристегнута? – Мне придется сначала снять штаны, чтобы снять рубашку, – сказал он и покраснел – чудесный цвет бледно-красной розы. – Что с тобой, Холод? Шум воды прекратился. Китто объявил: – Ванна готова, госпожа. – Спасибо, Китто. – Я поглядела на Холода. – Ответь, пожалуйста. Он опустил глаза под занавесом блестящих волос. Потом отвернулся от меня к дальней стене, так что даже гоблин не видел его лица. – Холод, пожалуйста, не заставляй меня спрыгивать со стола, чтобы заставить на себя смотреть. Я не хочу вывихнуть вторую лодыжку. Он ответил, не поворачиваясь: – Я себе не доверяю, когда я с тобой. – В чем именно? – В том, что может сделать мужчина с женщиной. Я так и не поняла. – Все равно не понимаю, Холод. Он резко обернулся ко мне, в серых глазах клубилась буря гнева. – Я хочу на тебя наброситься, как бешеный зверь. Не хочу быть ласковым. Я просто – хочу. – То есть ты боишься, что не сдержишься, и меня... – я поискала слово, но нашла только такое, – ...изнасилуешь? Он кивнул. Я засмеялась – ничего не могла поделать. Я знала, что ему это не понравится, но не могла с собой справиться. Он снова сделал надменное и далекое лицо, глаза его похолодели, хотя остались сердитыми. – Чего ты хочешь от меня, Мередит? – Извини меня, Холод, но невозможно изнасиловать желающую. Он нахмурился, будто не понял фразы. – Я хочу сегодня с тобой заниматься сексом. Таков наш план. Какое же тут может быть изнасилование? Он покачал головой, волосы колыхнулись искрящейся волной. – Ты не понимаешь. Я боюсь, что не смогу себя сдерживать. – В каком смысле? – В любом! Он отвернулся, обхватив себя руками. Наконец-то до меня начало доходить, что он хочет сказать. – Тебя беспокоит, что ты не сможешь достаточно долго продержаться, чтобы я получила удовольствие? – Это, и еще... – Что, Холод, что? – Он тебя хочет трахнуть, – сказал Китто. Мы оба повернулись к гоблину, стоящему на коленях возле ванны. – Я это знаю, – ответила я ему. Китто покачал головой: – Не секс, а просто трах. Он так давно без этого, что просто хочет это сделать. Я посмотрела на Холода – он отвел глаза. – Это и есть то, чего ты хочешь? Он повесил голову, скрылся за водопадом волос. – Я хочу содрать с тебя трусы, посадить на раковину и засунуть. У меня не ласковое сегодня состояние, Мередит, а полубезумное. – Так давай, – сказала я. Он повернулся и уставился на меня: – Как ты сказала? – Давай делай как тебе хочется. Восемьсот лет – можно себе позволить небольшую фантазию. Он нахмурился: – Но тебе это не будет в радость. – Это уж предоставь мне. Ты забыл, что я происхожу от богов плодородия. Сколько бы раз ты в меня ни вошел, я смогу снова пробудить в тебе желание одним прикосновением руки, использованием толики силы. И то, что мы начинаем ночь здесь, не означает, что здесь мы ее и закончим. – Ты мне позволишь это сделать? Я посмотрела на него с его широкими плечами, рельефной грудью, видной под завесой волос, узкой талией, неширокими бедрами, заключенными в невероятно обтягивающие штаны. Я подумала о том, как он сбросит эти штаны, как я впервые увижу его голым, как он будет проталкиваться в меня, жадно, столь полный желания, что ничего он не будет замечать, ничего иного не делать, как запихиваться в меня. Мне пришлось перевести дыхание, перед тем как ответить: – Да. Он двумя шагами оказался рядом со мной, поднял меня со столика и опустил на пол. Мне пришлось балансировать на больной ноге, но он не дал мне времени возразить. Одним резким движением он сорвал платье с моих рук – мне пришлось ухватиться за край столика, чтобы не упасть. Он сдернул платье, дал ему сползти на пол вокруг моих ног. Потом схватился за черный атлас трусиков и потянул их туда же, вниз. В затуманенном зеркале я видела Китто – он смотрел во все свои огромные глаза, не проронив ни звука, будто боялся разрушить чары. Холоду пришлось развязывать штаны, и это заняло время. Когда он сумел их развязать и содрать с себя, он уже тихо постанывал. Рубашка была застегнута в паху, и он просто разорвал ее. И был он длинный, твердый и более чем готовый. Я еще увидела его мельком через плечо, но тут его руки схватили меня за пояс и повернули лицом к запотевшему зеркалу. |