Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - эрцфюрст»
|
Я вздрогнул, на затылке зашевелились волосы. На этом чудовищном подносе истекает кровью торс человека, даже не торс, ноги обрублены по колена, как руки и голова. Грудная клетка вскрыта, мне показалось, что сердце еще бьется. Слуги, быстро работая длинными ножами, профессионально ловко, не делая ни одного лишнего движения, вскрыли грудную клетку и вытащили еще трепыхающееся сердце, печень, скользкую и покрытую слизью, а также умело и красиво начали срезать мясо с бедер и с треском выламывать ребра, на которых мяса мало, зато там самое лакомое и ценимое знатоками. Я остекленевшими глазами смотрел, как мне в тарелку шмякнулось такое, еще пульсирующее, не понимающее, что жизнь прекратилась. Кровь потекла через низкий край тарелки, слуга тут же подложил туда толстый валик полотняной салфетки. Король с задумчивым видом разрезал поданную ему печень, потыкал в середину острием ножа. — Гебналь, — сказал он с упреком, — а ты говорил, что он уже стар… Видишь, какая печень свежая? Один из советников сказал почти плачущим голосом: — Ваше Величество! Токмо великая забота о вашем здоровье дернула меня за язык! Я считаю, что намного полезнее кушать младенцев, у них мясо совсем свежее, сочное, нежное… Король кивнул. — Да, конечно… Однако Улангер предатель, а печень изменившего вассала всегда потреблять приятнее… Сэр Ричард, а вы почему не едите? Я покачал головой. — Ваше Величество, в сыром мясе бывают глисты! Много. И яйца глистов. А то и бычьи цепни, а они вырастают в два-три ярда в длину! Он зябко передернул плечами. — Ужасы какие рассказываете! И как вы справляетесь? — Жарим, — объяснил я. — Прожариваем так, что никакие глисты не выживут. И яйца тоже погибают. Он кивнул слуге. — У сэра Ричарда взять блюдо и поджарить. Да не блюдо, а мясо! С кровью? Я помотал головой. — Нет, чтоб была корочка. Так надежнее… А вообще-то мы давно придумали выход из положения. — Какой? — спросил он с любопытством. — Мы приготовляем вот так, — объяснил я. — Смотрите… Натужившись, я создал перед ним большой ломоть хорошо приготовленного карбоната, потом ветчину, шейку, грудинку, целую гору кровяных колбасок, больших и маленьких, расставил по столу крохотные вазочки с аджикой, чили, васаби, острыми соусами, никогда в жизни я так не старался накрыть стол повкуснее. Все демократы восторгаются высокой, даже высочайшей, как они утверждают, культурой и цивилизацией ацтеков и майя, но там государственной религией было каннибальство, на праздниках в жертву приносили сотни, а то и тысячи человек, как военнопленных, так и своих соотечественников из бедноты, на кого выпал жребий. Мясо раздавали бедным, а сердца и печень пожирала знать. Ужаснувшийся этими зверствами благочестивый католик Кортес решил стереть с лица Земли такие мерзости, а теперь его пинают за такое деяние все гуманисты и демократы, а я ж тоже вроде бы гуманист, куда денешься… Король смотрел на заполняющийся стол выпученными глазами, а советники вообще перестали дышать. Наконец он проговорил с трудом: — Что… это? — Все то же самое, — заверил я, — что у вас на тарелке, только после обработки. Карбонат с боков, грудина и шейка — понятно, но после того, как над ними поработали наши повара… У нас народ, наверное, более хилый, чем у вас, потому как сильно страдает от глистов. Он вздохнул. — Ну… у нас тоже бывает, но не так уж, чтобы совсем плохо. Притерпелись. — А мы, увы… — Хилое потомство? — Увы, Ваше Величество. Он принюхался. — Пахнет вкусно… — Попробуйте, — сказал я. — А это вот специи… Только осторожно, есть весьма жгучие… Слуга сунулся с кувшином, но я остановил его жестом. — Ваше Величество, позвольте угостить мне… Он с великим удовольствием пожирал мясо, что я навалил перед ним, часто обмакивал в соусы, а когда неосторожно зачерпнул размолотый японский хрен, лицо побагровело, глаза полезли на лоб, некоторое время не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, стражи и советники забеспокоились, наконец он перевел дыхание и сказал с восторгом: — Никогда такого чуда не пробовал!.. Да, теперь верю, вы от меня на двадцать тысяч лет… — Не пугайте, — попросил я в ужасе. — Будем считать, всего на двенадцать. Так легче. В его кубке появилось вино, я постарался создать достаточно сладкое и в то же время крепкое, сам сделал пару глотков, король отпил сперва осторожно, потом рожа расплылась в довольной улыбке. — Чудесное вино. — Могу чуть крепче, — предложил я. — Но это уже для мужчин… Он посмотрел несколько с гневом. — Что-о? А мы кто? — Сделать? — Немедленно! Я наполнил кубок коньяком, а второй — ромом. Король сперва сделал большой глоток коньяка, как привык потреблять слабое вино, глаза снова полезли на лоб, а когда продохнул, сказал снова с ликованием и завистью: — Это же надо… Счастливые вы! — Будущее, — напомнил я. — Счастливое будущее. Все пьют так, что вообще уже не люди, а не знаю что… А здесь все не так. Даже то, что там это случилось в полночь, а здесь ясный день… Он произнес мудро: — События случаются тогда, когда им удобнее. — М-да, — согласился я, — просто у меня ум такой пытливый, даже не понимаю, почему полез в короли, а не стал великим математиком. Хотя это не я полез, это меня полезло. Возможно, сдвинулась земная ось, сместился часовой пояс?.. Он не понял, потрогал ремень на брюхе. — Какой-какой пояс? — Или же, — продолжал рассуждать я, — произошел разрыв ткани пространства-времени, а то и вовсе истончилась какая серая струна вблизи сверхмассивной черной… а то и вовсе лопнула, слишком туго растягиваемая галактиками… — У кого струна, — спросил он, — у парок? — Да, — сказал я, — у парок. Сидят, дуры, прядут, кто им только и доверил такую важную работу!.. Вроде бы все просто, ума не надо, сиди и пряди, но какая ответственность… Я бы такое даже мойрам не доверил. Ваше Величество, как насчет помощи короля королю? У нас, королей, должна быть солидарность против ленивого и развращенного демократического мира, мы просто обязаны поддерживать друг друга, чтоб не пропасть поодиночке!.. Он пробормотал: — Но как? Не представляю… Мне кажется, вам нужно смириться и научиться жить здесь. Один из советников приблизился к его уху, пошептал, косясь в мою сторону. |