Книга Сны инкуба, страница 74 – Лорел Гамильтон

Я рукой накрыла её руку, когда она хотела перевернуть очередную страницу.

— Миссис Браун, Барбара!

Она на меня не смотрела, и глаза её блестели ярче.

— Миссис Браун, нет нужды мне доказывать, что он был хороший мальчик. Я вам верю.

Мистер Браун встал и попытался помочь ей убрать альбом в сумочку. Она этого не хотела, не бороться же с нею. Так он и остался стоять слегка беспомощно, свесив большие руки.

Она снова навалилась на стол и перевернула страницу:

— А это он победил на выставке работ в пятом классе.

Я не знала, как это прекратить, не прибегая к грубости. Откинувшись на спинку стула, я перестала смотреть фотографии и переглянулась со Стивом — у него тоже глаза блестели сильнее. Если они оба заревут, я выйду. Если бы я могла, я бы помогла им, но это не в моих силах. И, честно говоря, я не думала, что Барбара Браун пришла ко мне, чтобы я подняла зомби.

Я глянула на фотографию Стиви в восьмом классе, первый год, когда его взяли в футбольную команду. Это меня удивило: я бы предположила, что отец отдал его в лигу малышей. Моё мнение о Стиве несколько повысилось, раз он подождал, пока сын сам захочет играть.

Я накрыла ладонями руки миссис Браун вместе с альбомом и надавила — достаточно, чтобы она посмотрела на меня. Глаза её были дикими, будто слезы были наименьшей из всех наших неприятностей. Что-то почти бешеное было в этом взгляде.

Я заменила приготовленные слова, потому что она не услышала бы их: «Уходите, я ничем не могу вам помочь». Вместо того я сказала:

— Вы мне рассказали, что это случилось в вечер выпускного бала, но не сообщили никаких подробностей.

Мне эти подробности были ни к чему, но как-то надо было остановить этот поток фотографий и отчаянные воспоминания. С убийством я ещё как-то справлюсь, а путешествие по дороге памяти — это без меня.

Глаза её метнулись вправо, влево, она отодвинулась, оставив альбом у меня в руках. Он был открыт на тринадцатом дне рождения. Улыбающиеся лица сына и его друзей, сгрудившихся вокруг торта.

Она выдохнула — медленно, долго, прерывисто. Не такой звук, который часто услышишь от живых. Конвульсивно сглотнув слюну, она потянулась рукой к мужу. Он все ещё стоял рядом с ней, но теперь лицо его стало спокойнее.

— Машину Стиви нашли на дороге, будто они въехали в кювет. В полиции думают, что они ловили машину, и их подобрали.

— Стиви не сел бы в чужую машину, — твёрдо сказала Барбара, — и Кэти бы тоже так не сделала. — Глаза её снова стали чуть-чуть блуждать. — Они были хорошие дети.

— В этом я уверена, миссис Браун.

Людям свойственно выставлять умерших святыми, будто сама эта правильность могла послужить им защитой. Но чистота — не щит от насилия. Иногда по невежеству можно погибнуть вернее.

— Я же не говорю, что они не были хорошие, — сказал Стив.

Она не обратила внимания и отняла у него руку. Обе ладони были сжаты на сумочке, прижимали её к коленям, будто она должна была за что-то держаться, и одной руки мало.

— Они бы не сели в машину к незнакомым. Стиви опекал Кэти. Он бы такого не сделал.

Она была так в этом уверена, что данное конкретное предположение дальше обсуждать не имело смысла.

— Значит, они знали людей, которые предложили их подвезти? — спросила я.

Это, похоже, до неё дошло. Она нахмурилась, глаза у неё забегали из стороны в сторону, как пойманные.

— Никто, кого мы знаем, не тронул бы Стиви или Кэти.

Она была уверена в более странной вещи, но в этой вот уверена до конца не была. Где-то в ней ещё осталось достаточно логики понимать, что они сели в машину либо к незнакомым, либо к знакомым. Других возможностей не было.

— В полиции считают, что их могли заставить сесть в машину, может быть, под угрозой оружия.

Барбара качала головой, не переставая.

— Я представить себе не могу, чтобы кто-то наставил на них пистолет. Я просто не могу представить себе человека, который такое сделал бы.

Муж потрепал её по плечу:

— Барб, может, ты подождёшь снаружи, пока я договорю с миз Блейк?

Она продолжала качать головой.

— Нет-нет, она нам поможет. Она вернёт Стиви, и он скажет нам, кто сделал такое с ним и с Кэти, и будет лучше. Мы же должны знать, кто способен на такой ужас. — Она посмотрела на меня, и на миг её глаза прояснились. — Стиви и Кэти никогда бы не сели в машину к чужим людям. Мы с ним об этом говорили. Он знал, что если кто-то наставит на него пистолет и потребует сесть в машину, то жизнь ему не сохранят. Мы об этом говорили все время, с тех пор, как он совсем ещё маленький был. — У неё пресеклось дыхание, но она не плакала — пока что. — Он бы сделал так, как я ему говорила. Он бы схватил Кэти и побежал в лес. Машина стояла рядом с лесом. Они могли бы там спрятаться. Это был кто-то, кого он знал, или она знала. Мы этого человека знали, миз Блейк, — сказала она, меняя настрой. — Нашего мальчика убил кто-то, кто бывал в нашем доме, ел с нами, дарил нам цветы. Кто-то, кого мы знаем — монстр, и мы не знаем, кто.

Вот это действительно ужас. Не только то, что сына и его девушку убили, но то, что убийца — среди знакомых Браунов.

Каково это — всматриваться в лица своих друзей, товарищей своих детей и думать: это не ты? И не ты? Кто из вас?

Я даже не могла с ней спорить — статистика показывает, что процентов восемьдесят жертв убивают знакомые. Противно, но правда.

— Вы сказали — монстр. Вы имели в виду то, что вашего сына убили, или то, как это было сделано?

Может быть, там было замешано что-то сверхъестественное. Может быть, они не по одной только причине пришли ко мне, и хотелось надеяться, что я смогу им чем-то помочь.

Она закрыла лицо руками и заплакала, уже не тихо.

Стив Браун заговорил, перекрывая её всхлипы, будто уже раньше их слышал.

— То, что с ними сделали, миз Блейк, как это сделали — это было чудовищно.

Он не был похож на человека, который бросается этим словом.

Барбара Браун качалась взад-вперёд, взад-вперёд, рыдая. Наверное, действительно так громко, как мне казалось, потому что у меня на столе зазвонил телефон.

Я вздрогнула, но взяла трубку. Звонила Мэри, наша умная секретарша.

— Все там в порядке? — спросила она.

— Нет, — ответила я.

— Мне притвориться, что у вас очередной клиент?

— Через пятнадцать минут.

— Или раньше, если станет громче?

— Да, это было бы хорошо.